Замок Лорда Валентина

Силверберг Роберт

Валентин вежливо спросил:

– И мы в присутствии одного из таких охранников?

– Не одного, – ответил тот, и из-за камней вышли еще с десяток таких же фантастических типов, столь же костлявых, так же одетых в меховые куртки и штаны и в таких же немыслимых шапках. У всех были мечи, и все, казалось, готовы были пустить их в ход. Затем появилась вторая группа, как бы материализовавшись из воздуха, а затем третья, большая – человек в тридцать.

В отряде Валентина было одиннадцать душ, в основном, безоружных. Все остальные остались в плавучих повозках в двухстах ярдах отсюда, на шоссе. Пока они стояли

тут, рассуждая о древней истории их окружили.

– По какому праву вы вторглись сюда? – спросил лидер.

Валентин услышал легкое покашливание Лизамон и увидел напряженную позу Эйзенхарта. Он дал им знак успокоиться и спросил:

– Могу ли я узнать, кто ко мне обращается?

– Я герцог Насимонт из Вернок Грега, верховный лорд западных границ. Вокруг меня ты видишь знатных людей моего герцогства, которые верно служат мне.

Валентин не помнил провинции под названием Западные Границы и такого герцога. Может, он подзабыл географию? Нет, не настолько же. Однако он решил не шутить с герцогом Насимонтом, а торжественно сказал:

– Мы не собирались вторгаться, ваша милость, проходя через ваши владения. Мы – путешественники, едем в Лабиринт, у нас дела к Понтификсу, а здесь, кажется, наиболее прямая дорога от Треймона.

– Верно. Но для вас лучше было бы ехать к Понтификсу дорогой менее прямой.

– Не докучай нам, – внезапно рявкнула Лизамон. – Знаешь ли ты, кто перед тобой?

Валентин от досады щелкнул пальцами, чтобы великанша замолчала.

Насимонт мягко сказал:

– Это не имеет никакого значения. Будь он сам Лорд Валентин, он не пройдет здесь легко. В сущности, любой пройдет легче, чем Лорд Валентин.

– У тебя какая-то ссора с Лордом Валентином? – спросил Валентин.

Бандит грубо захохотал.

– Корональ – мой самый главный враг.

– Ну, тогда ты восстаешь против всей цивилизации, потому что все обязаны повиноваться короналю. Как ты можешь быть герцогом и не признавать авторитета Короналя?

– Этого Короналя, – ответил Насимонт и перешел медленно пространство, отделяющее его от Валентина, остановился, не снимая руки с меча. – На тебе хорошая одежда. От тебя пахнет городским комфортом. Ты, наверное, богат, живешь в большом доме где-нибудь на Горе, слуги исполняют каждое твое желание. Что бы ты не сказал. А вот чтобы ты сказал, если в один прекрасный день все это бы с тебя содрали? И по чьему-то капризу ты был ввергнут в нищету.

– У меня был такой же опыт, – сказал Валентин.

– А теперь? у тебя целая кавалькада плавучих повозок, свита. Кто же ты?

– Лорд Валентин, Корональ, – без колебаний ответил Валентин.

Глаза Насимонта сверкнули яростью. Казалось, он вот-вот вытащит свой меч, но он сдержался и сказал:

– Да, ты такой же Корональ, как я герцог. Ну, Лорд Валентин, твоя родня заплатит мне за мои потери. За то, что ты перешел зону развалин, с тебя тысяча реалов.

– У нас нет такой суммы, – спокойно сказал Валентин.

– Тогда останешься с нами, пока твои лакеи не достанут денег. – Он сделал знак своим людям. – Хватайте его и свяжите. Одного отпустим – вруона, он будет посланником. Ей, вруон скажешь там, в повозках, что мы задержим этих, пока не уплатят тысячу реалов. Будем ждать месяц. А если ты вернешься с ополчением вместо денег, то имей в виду, что мы знаем эти холмы,

а офицеры – нет. И вы не увидите своих друзей живыми.

– Подожди, – сказал Валентин, когда люди Насимонта шагнули вперед. – Расскажи мне о своей ссоре с Короналем.

Насимонт нахмурился.

– Он прошел через эту часть Алханрола в прошлом году, возвращаясь из Зимрола. Я тогда жил в предгорьях горы Эберсинол, возле озера, выращивал рикку, фиол и милай, и мои плантации были лучшими в провинции, потому что шестнадцать поколений моей семьи выращивали это. Корональ и его отряд остановился у меня, как у наиболее способного оказать им гостеприимство. Он явился с сотнями прихлебателей и слуг, со множеством придворных – ртов было столько, что они могли объесть половину континента. За это время от одного Звездного дня до следующего они опустошили мои винные погреба, устроили фестиваль в полях и вытоптали все посевы, спьяну подожгли мой дом, разрушили плотину на озере и затопили поля. Они полностью разорили меня ради своих развлечений, а затем уехали, даже не зная, что сделали со мной, вернее не интересуясь этим.

Все остальное теперь у ростовщиков, а я живу в скалах Вернок Грег, благодаря Лорду Валентину и его друзьям, это справедливо? Если ты хочешь уйти из этих древних развалин, чужеземец, это будет стоить тебе тысячу реалов. Хотя я задержал тебя не по злобе, а перережу тебе глотку так же спокойно, как Лорд Валентин сломал мою плотину, если не принесут денег. – Он обернулся и снова приказал: – Вяжите их!

Валентин глубоко вздохнул, закрыл глаза и, как учила его Леди, ввел себя в сон бодрствование, в транс, который оживлял его обруч. И послал свой разум в темную желчную душу Верховного Лорда Западных Границ и затопил ее любовью.

Это потребовало всех его душевных сил. Он зашатался, положил руку на плечо Карабеллы, черпая ее энергию и жизненную силу и посылая Насимонту. Теперь он понимал, какую цену платил Слит за слепое жонглирование: это вытягивало из него все жизненные силы.

Насимонт застыл на месте; его тело повернулось, глаза встретились со взглядом Валентина. Валентин, не ослабляя, держал его душу и омывал ее состраданием, пока железное негодование Насимонта не размягчилось и не спало с него, как шелуха, и тогда Валентин влил в душу внезапно ставшего уязвимым человека видение того, что произошло с Валентином в Тил-омоне спрессовав все это в одну головокружительную точку света.

Он разорвал контакт и, пошатнувшись, ухватился за Карабеллу, которая поддержала его.

Насимонт уставился на Валентина, как человек, которого коснулось Божество, а затем упал на колени и сделал знак горящей звезды.

– Милорд… – прохрипел он едва слышно. – Милорд, прости меня… прости…

4

Наличие в пустыне такого количества разбойников удивило и испугало Валентина, потому что в истории почти не бывало подобной анархии на благополучном Маджипуре. Пугало также, что эти бандиты ранее были преуспевающими фермерами, теперь доведенные до нищеты грубым присутствием Короналя. На Маджипуре не было принято, чтобы правители так беззастенчиво пользовались своим положением. Если Доминик Барджазед считает, что может вести себя таким образом и удержаться на троне, то он не только негодяй, но и дурак.