Замок на двоих. Пряха короля эльфов
Шрифт:
У паучих наверняка никаких проблем с этим делом нет, а я уже и так произвожу впечатление весьма проблемной девы.
Почему-то поднялся иррациональный страх, что со мной могут не захотеть возиться до бесконечности и… да мало ли на что у дивного народца фантазии хватит! Что-то мне подсказывает, что отсутствие здравого смысла было, скорее, милостью по отношению к остальным пряхам.
И кто знает, может, я себе вовсе не привилегии потребовала, а кару?
– Пожалуй, лучше слушаться его величество, – уцепилась я за откровенно натянутый
Бросив прощальный взгляд на прялку, я от души понадеялась, что она окажется волшебной и пряжа появится на веретене сразу же, как я сяду за инструмент. По волшебству!
Глава 4
О том как король попытался облегчить себе жизнь. Не получилось
Айкен Драм отвел меня обратно в комнату, и посоветовал как следует отдохнуть. Чтобы с самого утречка броситься свивать нити мироздания для венценосного Сумрачного Плетущего, а то оное мироздание такими темпами скоро по швам трещать начнет.
В общем, весь монолог фейри можно было свести к “Работать, работать и еще раз работать!”
Сев на кровать, я грустно усмехнулась, вспомнив, что в старых сказках обычно дело обстояло как раз таки иначе. Бедным сироткам злые опекуны задавали невыполнимую работенку, а “добрые” фейри за них это делали. Разумеется, потребовав в ответ что-то непотребное вроде первенца.
Интересно, как бы отреагировал Кэйр, если намекнуть ему на этот традиционный взаимообмен? Ниточки? Не вопрос! А ты мне своего первого сына! Хотя, может, у короля их уже десяток…
Нервно похихикав, я стянула одежду и, облачившись в собственную ночную сорочку, забралась под пуховое одеяло – теплое и практически невесомое.
Свет под потолком медленно мерк, словно ощутив, что в нем больше не нуждаются.
В сон я провалилась как в темную яму, на дне которой меня ждал… ОН.
Я стояла в зеркальном зале, и со всех сторон на меня вместо собственного отражения смотрел король. То хмурый и недовольный, то улыбающийся и радостный, то задумчивый, то величественно строгий…
В зеркале справа его голубые глаза потемнели до цвета штормового неба, и я ощущала внутренний трепет и желание сделать что угодно, как угодно, лишь бы на прекрасном лице появилась улыбка.
Но повернув голову, я увидела совсем иное отражение. Красивое лицо светилось внутренним достоинством, а также бесконечным принятием и состраданием. Я чувствовала, всем сердцем, всем телом, что ему неважно, что я смертная и не стою даже его мизинца, что я любима и обожаема!
Именно эта мысль и провела меня в чувство. Стиснув кулаки, я отчаянно пожалела, что со мной нет иголки.
Глупая Элла.
Сон
Но теперь слепое обожание плескалось где-то на грани сознания. Временами волны становились мощными и затапливали, но уже не лишали разума целиком.
Кэйворрейн был везде. И везде он был разным.
На троне в роскошных одеждах – и в доспехах на жутком жеребце во главе кавалькады Дикой Охоты. В строгом сюртуке среди также одетых лордов – и в домашнем халате, стоящий в огромном зале, с потолка которого свисали разнообразные ткани.
Его волосы спускались до поясницы, а острые уши выглядывали из прически, и я сжимала пальцы, борясь с желанием протянуть руку и погладить… коснуться его хотя бы стекла, которое его отражает.
Я отвернулась и зажмурилась, чтобы побороть это страстное желание, но стоило открыть глаза, как прямо передо мной возникло еще одно зеркало.
В этот раз оно зашло с козырей!
Оно короля раздевало!
Я ошеломленно открыла рот и, покраснев, захлопала ресницами. Так как в этот раз он словно был настоящим. Живым, яростным… злым! Но влекущим настолько, что стало сложно дышать.
Его величество рывком стянул рубашку, обнажая светлую кожу, скульптурную грудь и мощные руки. И швырнул в кресло с рыком:
– Демонов Филидэль! Чтоб тебя фоморы драли!
В моем затуманенном мозгу мелькнула вполне логичная мысль. Сон мой, красивый мужик тут, стало быть, тоже мой, так почему он во время раздевания рассуждает о других мужиках, а не обо мне?!
Полуобнаженный фейри мерил шагами тот самый зал с тканями. Взор чуть прояснился, и я разглядела, что помещение было двухуровневым. На противоположной стене лестница поднималась на бельэтаж, и он терялся во мраке.
Кэйворрейн вновь приблизился к зеркалу и резкими, отрывистыми движениями начал вытаскивать из волос многочисленные шпильки и заколки. Притом минимум половина из этого явно не для красоты носилась, судя по тому, что становилась видима, лишь упав на поверхность трюмо.
– Фоморы дери Филидэля! – повторился король и обессиленно прислонился лбом к стеклянной поверхности. – А также Оберона и Тионга! И клятый трон заодно!
Он был так близко, что у меня вновь помутился рассудок, и словно из подсознания всплыл вкрадчивый шепот. Низкий, бархатный голос говорил, напоминал…
Твой король величественен и вечен…
Твой король прекрасен и великодушен…
Твой король ждал тебя. Твой король любит тебя!
Твой король хочет, чтобы ты, его пряха, была рядом!
Пальцы вновь двинулись к зеркалу.