Замок на холме
Шрифт:
Ворота были открыты. Именно так, как я оставил их накануне, и если бы не никуда не исчезнувшее широкое и черное в туманных утренних сумерках пятно, я мог бы подумать, что меня подводит рассудок. Келебриан тоже поднялась с места, оставив свою книгу, и вздрогнула, увидев эту мрачную картину. Только тогда я решился рассказать ей то, что утаил, когда поведал о волчьих следах в пыли, и она лишь кивнула и произнесла:
— Стоит попытаться уйти.
Я был с ней согласен. Мы забрали сумки и фляги, я отдал Келебриан свой охотничий нож, а сам взял
В коридоре было темно и пусто. Не раздавалось ни звука, ни шороха. Решившись, я взял супругу за руку и осторожно повел за собой. Нам оставалось надеяться, что наши ночные гости — или наоборот, хозяева? — не добрались до конюшни и не навредили лошадям, и теперь мы сможем столь же успешно уехать.
Путь по переходу и дальше по лестнице не принес никаких неожиданностей. Мы спустились на первый этаж, миновали столовую, убедившись, что на сей раз она пуста. И почти добрались до двери в другую часть замка, когда возле кухни я вдруг почувствовал будто бы дуновение сквозняка и обернулся.
Бледный свет, падающий с лестницы, превращал замершую в конце коридора фигуру в отчетливый темный силуэт. Я тотчас узнал в нем того, кто накануне вечером зловеще махал мне рукой возле ворот. Пальцы мои сами стиснули меч, но я сумел взять себя в руки, и вместо того, чтобы замереть и попытаться отразить нападение, втолкнул Келебриан в кухню и захлопнул за собой дверь.
Супруга моя тоже успела разглядеть нашего преследователя, но это потрясение, как и вчера, вновь сделало ее решительней. Я подумал, что, вероятно, позднее, если нам суждено будет выбраться, мне еще предстоит утешать ее запоздалые рыдания, но пока же она первой сообразила броситься к окну и, распахнув створки, выбралась наружу. Я поспешил последовать за ней.
Отсюда, из опоясанного галереей дворика небольшая дверь вела напрямую в Главный зал, а уже оттуда до конюшен было рукой подать. Надежда оставалась на то, что наш нехитрый маневр обманет таинственного преследователя, и мы успеем добраться до заветной цели. Я вновь схватил Келебриан за руку, но не успели мы сделать и нескольких шагов, как остановились, словно вкопанные. Сначала моя супруга, а затем и я сам увидели притаившуюся за колонной фигуру. За той самой колонной, возле которой находился желанный вход в зал. Кто-то стоял там, не слишком скрываясь и обнимая рукой резной камень. Я не видел в полумраке лица, но понимал, что взгляд стоящего устремлен прямо на нас.
Мы стали пятиться, пока не уперлись в один из оставленных для украшения сада валунов. Тогда я выставил перед собой меч и оттеснил Келебриан себе за спину. Притаившийся по-прежнему молчал, разглядывая нас, и я, наконец, не выдержал:
— Чего вы все хотите?! Отпустите нас!
Сначала не было никакого ответа, но затем раздался уже знакомый мне смешок, а следом за ним и голос — глубокий, доносящийся словно бы издалека:
— Чтобы вы уехали отсюда и никогда не вздумали возвращаться.
========== -7- ==========
Этого
Но сейчас меня больше озаботил не он. По всему выходило, что желания наши и таинственного незнакомца совпадают, а значит, эта мрачная история обретала возможность окончиться благополучно. Я переступил на месте, по-прежнему сжимая меч, и собрался деликатно намекнуть незримому собеседнику, что коли так, мы и сами были бы рады быстрее покинуть это негостеприимное место. Но помешал мне неожиданный возглас Келебриан:
— Мы ведь не собирались делать ничего дурного! Только навести здесь порядок и обустроить наш новый дом!
Я не был уверен, что сейчас уместны подобные уточнения наших несбывшихся планов, поэтому нащупал руку супруги и сжал ее, побуждая замолчать.
— Это не ваш дом. И вам нечего здесь делать, — тотчас был дан суровый ответ.
— Но вообще-то у нас есть указ короля нолдор. И он передал замок мне… — теперь уже я сам произнес это прежде, чем успел хорошенько подумать, что не стоит поддаваться порыву и спорить. Но, должно быть, в этот момент предельной напряженности некоторые безрассудство и упорство, свойственные всему нашему роду, возобладали и надо мной.
А вместо возможного гнева и негодования, я с удивлением снова услышал смех, теперь уже более явный, хотя вовсе не добродушный.
— Я видел его. Это весьма забавно.
В тени галереи произошло какое-то движение: обнимающая колонну рука исчезла, что-то пролетело через двор, и на траву недалеко от нас упал кожаный футляр с королевским указом. Теперь я понял, что в спешке даже не вспомнил о нем и оставил где-то в спальне.
— Красиво написано. Но никто больше не войдет в Форменоссэ и не выйдет из него, если я того не пожелаю, — и наш собеседник наконец-то выступил на свет.
Мне стоило труда не вскрикнуть, а вот Келебриан сдержаться не смогла. Конечно, дело было в лице. Нет, на нем не осталось следов крови или страшных увечий, оно было обычным, разве что слишком бледным для живого эльфа. Но это было хорошо знакомое нам лицо, его узнал бы каждый, кто бывал в парадном зале дворца и видел висящий за троном старинный портрет. А каждый член нашей семьи неизменно искал собственное с ним сходство. Мое недавнее упоминание о злополучном королевском указе теперь казалось дважды нелепым.
— Забирайте лошадей и уезжайте. И донесите до всех любопытных, что их здесь не ждут, — снова прозвучало резкое требование.
Но я ничего не ответил, не имея сил отвести взгляд от лица нашего предка. Он понял это и усмехнулся:
— Похож, но не слишком. А ты, — он перевел взгляд на мою супругу, — похожа на мать. Но не во сне.
И он улыбнулся шире, а улыбка получилась не добрая, зубастая. Келебриан у меня за спиной ощутимо вздрогнула. Я сильнее сжал ее руку, успокаивая, и, не зная, что еще сделать, зачем-то спросил: