Замок на Вороньей горе
Шрифт:
– А я все ждал, когда чернь скажет свое слово, – подал голос один из тех шестерых благородных, которые держались особняком. Был он высок, плечист, русоволос и вдобавок имел обаятельнейшую улыбку и ямочку на подбородке. Мечта всех женщин, от девочек до бабушек. Звали его, если не ошибаюсь, Гарольд Монброн. – Ну что, Аллан, ты убедился в моих словах? Не бывает таких мест в этом мире, где все равны, как я тебе и говорил. Мы – это мы. Они – это они. И твои слова: «Мы теперь все одинаковы, между нами нет различий», – просто смешны. Что ты там сказал, нищеброд? Ничего тяжелее
Его шпага скрежетнула о ножны – Гарольд не собирался шутить. Он собирался убивать.
Мартин осклабился, подошел к тому месту, где лежал его скарб, и через секунду в руках у него оказалась укороченная двусторонняя глевия, которую я давно уже приметил. Оружие специфическое и очень серьезное, мне про него Агриппа рассказывал. И еще он говорил, что им запросто не поорудуешь, тут очень хорошая подготовка нужна. Но не просто же так Мартин ее с собой таскает?
Что примечательно – с ним плечом к плечу встали трое его приятелей, и тоже уже не безоружные. То ли под рукой все держали, то ли заранее к такому исходу готовились.
Но и друзья Гарольда не отставали, тоже решив принять участие в назревающем серьезном разговоре.
Народ, до этого хаотично располагавшийся на площади, начал менять свое местоположение – кто-то шел туда, где, ухмыляясь, умело крутил свое оружие Мартин, а кто-то направлялся в сторону Гарольда, который впервые на моей памяти вышел из тени на середину площади.
– Ребята, вы чего? – жутко перепугалась Флоренс. Она интенсивно вертела головой, глядя то на тех, то на других, и ее кудряшки цвета созревшей пшеницы, казалось, жили своей жизнью. – Не надо! Я же ничего такого…
– Это верно, – заметила Кассандра и крутанула два кинжала, причем очень и очень умело. – Что ты, что подруги твои. Хотя все даже хуже – вы не просто «ничего такого», вы вообще ничто.
– Давно хотела подрезать язык этой непромытой девке, – сообщила всем стоящая рядом со мной виконтесса Агнесс де Прюльи – высокая, волоокая, грудастая южанка родом из Анджана, стоящего почти на границе с Семью Халифатами. Мне она до этого казалась очень рассудительной и спокойной девушкой, совершенно не склонной к конфликтам. Недооценил я ее, надо признать. К конфликтам, судя по тону, она и впрямь не стремилась, а вот против смертоубийств ничего не имела. – Если уж пошло такое дело, надо этим заняться. Надоела она мне хуже смерти и воняет почище тех же туалетов.
Агнесс присоединилась к Гарольду и его соратникам (а их было уже больше десятка, похоже, что его слова и действия нашли отклик среди людей его круга), прихватив по дороге из своих вещей скимитар и кинжал с искривленным лезвием.
Забавно. А мне к кому идти, если начнется серьезная резня? С одной стороны, я барон, мне сами боги велели простолюдинам глотки резать. С другой… Три месяца назад я был таким же, как они. Я был даже хуже – эти хоть вон в приличной одежде, а не в том рванье, из которого когда-то состоял мой гардероб.
– Уникальная ситуация. – Мартин явно был доволен происходящим. – Я могу пустить кровь благородным, и мне
– Хм. – Аллан прищурился. – Знаешь, у меня сейчас возникло ощущение, что ты за этим сюда и явился.
– Ну да, – даже не стал спорить Мартин. – За этим тоже, чего врать. И еще кое за чем – подучиться очень хочу, знания мне нужны. Знания – сила, так мне мои наставники говорили. А еще хочу пару-тройку ваших благородных девок обрюхатить, для забавы.
– Аллан? – Гарольд расхохотался, глядя на графа, по скулам которого ползли красные пятна. – Вот тебе и «мы все тут студиозусы». Девок он наших хочет, посмотри на него. Неужели ты думаешь, что они под тебя, чумазого, лягут?
– Фу, – сморщила носик Флоренс и глянула на подруг. Те тоже скривились.
Но не все. Парочка не кривилась, а смотрела на мускулистого простолюдина с плохо скрытой ненавистью. Да ладно!
– Надо убивать, – сказал Гарольд тем, кто стоял рядом с ним. – Тут по-другому нельзя. Или мы, или они.
А я все ломал голову, что же мне делать, если вдруг и впрямь дойдет до схватки? Хотя верный ответ я знал с самого начала, и мои метания были не более чем способом оправдать себя в своих же глазах. Ну а как иначе? По сути, я ведь собирался резать подобных себе людей из низов, которые были мне ближе, чем любой из благородных. Но я все равно буду их убивать, если прижмет.
– Из-за чего началось-то, приятель? – спросил у меня кто-то сзади. – Прозевал начало, понимаешь.
– Одна в вонючем сортире слабиться не хочет, говорит, что пахнет там невыносимо, другая ей вроде все как и верно сказала, но больно по-хамски. Остальные просто пар хотят выпустить, – пояснил я, не оборачиваясь. – Ну и сословные предрассудки свое дело сделали, не без этого.
– Ишь ты, – присвистнул мой собеседник. – А ты с кем?
– Надеюсь, что ни с кем, – честно ответил я. – Воевать никакого желания нет, я сюда учиться пришел, а не шпагой махать. И потом – куда трупы после этого девать будем? За ворота не выбросишь, здесь хоронить придется. А что на это хозяин скажет?
– Тоже верно, – согласился он. – О, гляди-ка. Сейчас схлестнутся.
Точка кипения достигла верхней планки, за которой возможна только кровь и нереально примирение. По крайней мере, до той поры, пока кто-то не умрет, это точно.
– Не верьте, что у них кровь голубая. – Острие глевии Мартина было направлено в грудь Гарольда. – Красная она, такая же, как у всех. И никакой жалости. Чем их меньше, тем нам дальше будет проще. Мы – никто, а за ними деньги. Маг-то этот, поди, из благородных тоже, а значит, для него монета первее всего. Перебьем всю эту погань, расчистим себе дорогу.
– Стратег, – сказал тот, кто был у меня за спиной. – Нахватался по верхам, паршивец такой, а смысла слов не понимает.
– Просто убивайте, – сказал свое слово Гарольд и посмотрел в сторону тех, кто не взялся за оружие. – И вы бы не сидели в стороне. Это в ваших интересах. Сейчас у нас есть шанс перебить их в открытом бою и быстро. Потом это будет делать куда сложнее.