Замок Пятнистой Розы
Шрифт:
— Тебе полить воды, сынок? — наконец прервал зловещее молчание элл Канеррану.
Трэггану покачал головой и молча продолжил смывать с себя грязь. Если бы не элл Канеррану рядом, он испытал бы истинное наслаждение от умывания после десяти дней, проведенных в темной тесной камере, в которой едва хватало места, чтобы проделать хоть какие-то упражнения для поддержания формы.
— Где Млейн и мой сын? — наконец спросил Трэггану.
— В моем доме. Неужели ты думаешь, сынок, что после того, как ты хотел убить мою дочь, я оставлю ее здесь к твоему возвращению?
— Я не собирался
— Не собирался?! — язвительно переспросил тесть.
Нападать на Трэггану эллу Канеррану было привычнее и приятнее, чем отвечать на его вопросы.
— Но я сам видел. И Млейн говорит. Она не будет лгать родному отцу.
Трэггану, ни слова не сказав, взял меч и сапоги и прошел в кабинет.
Там уже дожидался Гирну с одеждой. На столе Трэггану заметил поднос с ужином, закрытый серебряным колпаком.
Трэггану надел штаны и сапоги, взял бритву и подошел к зеркалу.
— Хозяин, давайте я вас побрею, — предложил Гирну.
— Я сам. Подожди меня за дверью.
Эллу Канеррану неприятно было находиться в присутствии Трэггану, но он не знал, как уйти.
— Что ты собираешься делать, сынок? — спросил он, стараясь быть как можно любезнее.
— Заберу сына и отвезу его к отцу в Креман, — ответил Трэггану, заканчивая скоблить шею.
Шрам на щеке уже заживал и выводить его Трэггану не будет — решено. В память об этих событиях останется.
— Нет, — твердо сказал элл Канеррану.
— Что нет? — не понял Трэггану.
— Я не позволю подвергать малыша опасности.
— Это мой сын.
— Это мой внук.
— Да-а, — кивнул Трэггану, — и в случае моей смерти ты становишься его опекуном и хозяином всего вот этого, — он обвел рукой вокруг себя, охватывая жестом не только кабинет, но и дворец. — Если я не ошибаюсь, ты же приходится моему отцу двоюродным племянником?
— Да. Но какое это имеет значение? — не понял тесть.
— Никакого, — равнодушным тоном ответил Трэггану, застегивая белую рубашку. — Просто из дальнего родственника ты в одночасье оказываешься единственным наследником, если что-то случится с моим отцом, со мной и с моим сыном.
— Да как ты смеешь так говорить?! — вспылил элл Канеррану.
— Отчего умер элл Ланэррагу? — словно невзначай поинтересовался Трэггану.
— Что? — удивился тесть.
— Я спрашиваю: отчего умер элл Ланэррагу?
— Я… Я… не знаю. При чем здесь вообще это?
— Не причем, — согласился Трэггану. — Сперва умирает хозяин одного из самых богатых кварталов Реухала, потом вырезается семья его родного брата в Кремане. Не вся, правда, третий сын, имеющий теперь право наследования, чудом остался в живых. Да и сам хозяин замка, хоть и калека, но жив. Но это-то как раз значения не имеет, поскольку он — калека, прикованный к постели. Потом на охоте погибает наследник элла Ланэррагу… Здорово, не правда ли? А затем некий знатный, но испытывающий постоянные трудности в средствах элл выдает дочь, против ее воли, заметьте, замуж за последнего представителя рода. И как только рождается сын — сразу же появляется монах, явно провоцирующий меня на ссору. Вместе с наемными убийцами, между прочим.
— Ты
— Так ловко, что у меня не было иного выхода, — зло парировал Трэггану, много раз вспоминавший в тюрьме тот злосчастный разговор. — Не трудно отговаривать воина так, чтобы он поступил наоборот. Как и желалось.
— Да что ты несешь? — сорвался на крик элл Канеррану. — Ты, щенок! Что ты понимаешь?! И вообще — ты мне надоел! Можешь собираться в свой Креман, но дальше аддакана ты не уйдешь, недоумок! Сегодняшнюю ночь, как вчерашнюю, как завтрашнюю и все последующие, ты проведешь в тюрьме! Я уже подал жалобу — ты пытался убить мою дочь! — элл Канеррану аж покраснел от гнева: — Ты опасен! Пусть ты невиновен в убийстве монаха, но ты — опасен! И судьи приговорят тебя не к казни, не надейся, вояка неумытый! Ты сгниешь в тюрьме!
Трэггану выхватил из ножен меч, бросился к тестю, повалил его на стол, уронив поднос с ужином на пол. Он приставил меч к горлу ненавистного элла Канеррану, которого терпел так долго.
— Может быть… — прошипел Трэггану. — Может быть, я и умру в тюрьме. Но если ты мне сейчас во всем не признаешься, то этого уже не увидишь. Говори, ну!
У элла Канеррану от страха округлились глаза. Он потерял способность говорить.
— Ну! — прорычал Трэггану.
Элл Канеррану помотал головой и промычал что-то нечленораздельное.
— Что здесь происходит? — послышался с порога голос элирана Дилеоара.
Трэггану повернулся на голос. Убрал меч от горла тестя.
— Наконец-то, — выдохнул элл Канеррану, проводя рукой по шее, которой уже не угрожал острый металл. — Элиран, арестуйте этого человека! Вы сами видели, что он пытался меня убить!
— И ты здесь! — прошипел Трэггану Дилеоару. — Что ж, так еще лучше получается. Вы у меня оба сейчас во всем признаетесь. Мне надоело, что всякий сброд водит меня за нос! Я хочу, элиран, чтобы вы признались, по чьему приказу поручили Гэфрину Безгубому убить Мейчона!
Дилеоар с удивлением посмотрел на Трэггану.
— Даже это знаешь?
Он в задумчивости прошел к стене, на которой висело оружие.
— Что ж, если хочешь разговаривать о чем-либо, — наконец спокойно ответил элиран, — советую убрать меч.
Трэггану посмотрел на свой клинок и убрал в ножны — выхватить он всегда успеет.
Слишком самоуверенно вел себя элиран шестой грани — сколько его помощников скрываются за дверями на лестнице?
— Хорошая у вас коллекция оружия, — сказал Дилеоар, рассматривая клинки, развешанные на стене.
— Лучший клинок у меня в ножнах, — ответил Трэггану.
Элл Канеррану по-хозяйски уселся в кресло.
— Не о чем теперь с ним разговаривать, — с вернувшейся к нему уверенностью сказал тесть. — Мало того, что он пытался убить мою дочь, на ваших глазах, господин элиран, он пытался убить меня. Арестуйте его!
— Конечно, — кивнул Дилеоар, снимая со стену приглянувшийся кинжал. — Арестую. Для этого я и пришел сюда.
— Сперва вы мне все расскажете! — прошипел Трэггану.
— Вряд ли, — усмехнулся Дилеоар и, сорвав со стены кинжал, метнул его.