Замок (сборник)
Шрифт:
Право же, подумала Грейс, он ведет себя совсем по–детски.
– Вы не поймете. Не захотите понять. Давайте на этом остановимся, ладно?
– Скажите мне, пожалуйста, – обратился к нему брат Роберт, – когда, по–вашему, Враг проник в тело клона?
– Думаю, что в мае 1941 года. Вскоре после того как был зачат Джеймс Стивенс. В конце концов, возможно, наличие души играет какую–то роль. Весьма вероятно, что Джеймс Стивенс, будучи клоном, не имел души. Тогда Враг, вероятно, посчитал, что нашел для себя совершенного носителя.
– …пока Кэрол не зачала ребенка Джима! – вырвалось у Грейс.
– Совершенно верно. Какими бы силами ни обладал Враг, они оставались взаперти, пока он жил в Джеймсе. Он оставался жизнеспособным, но… так сказать, изолированным от мира. Личинкой, заключенной в живую куколку. Но когда Джеймс стал отцом ребенка, Враг освободился от него и стал, как выразился бы Мартин, «плотью».
– Вы считаете, что он перешел к ребенку Кэрол? – спросила Грейс. Эта мысль ужаснула ее.
– Нет, – ответил мистер Вейер, медленно покачав головой. – Он и есть ребенок. С момента зачатия его силы стали расти. Вот то нехорошее, существование которого в мире вы почувствовали в прошлом месяце или что–то около того. Это Враг, созревающий внутри Кэрол Стивенс, набирающий силу каждый день.
– Почти то же самое описывается в романе «Дитя Розмари», – поразилась Грейс.
Мартин подхватил:
– Неисповедимы и таинственны пути Господни. Быть может. Он вдохновил того автора написать такую книгу; быть может, Он сделал ее бестселлером в качестве предупреждения всем нам!
Грейс засомневалась.
– Что же, Бог наставляет нас с помощью списка бестселлеров, публикуемых в «Нью–Йорк таймс»?
– Его рука повсюду. А сейчас, – с этими словами Мартин вскочил на ноги, – Антихрист растет внутри жены клона. Вот почему мы не почувствовали никакого уменьшения зла, когда умер клон.
– Перестаньте называть его так! – рассердилась Грейс. Ее вывела из себя черствость Мартина. – Он был мужем моей племянницы. У него было имя. И мы несем ответственность за его смерть.
– Это был несчастный случай, оказавшийся весьма кстати для Врага, – напомнил мистер Вейер.
Мартин не нашелся, что возразить, и промолчал.
– Боюсь, что мистер Вейер в некотором отношении прав, – заметил брат Роберт. – А раз уж вы заговорили об именах, разве у вас нет имени для Врага, для явления, которое вы так называете?
– В действительности это мужчина, и у него множество имен, но ни одного из них вы никогда не слышали, так что они для вас не будут иметь никакого значения.
– Ну, а как насчет Сатаны? – спросил брат Роберт.
– Сатаны? Забудьте о Сатане. Вы правы, приближается некое Зло, но это не ваш Сатана. Грядет нечто гораздо худшее, нечто такое, что не привидится вам в самом жутком кошмаре. Антихрист? Если бы только он! Когда оно явится сюда, вы еще пожалеете
Мистер Вейер говорил с такой убежденностью, что душа Грейс исполнилась отчаяния.
– Откуда… откуда вы знаете так много о нем?
Мистер Вейер посмотрел в окно на случайное облако, закрывшее на мгновение солнце.
– Мы встречались раньше.
4
Билл вошел в ее палату, как безоружный ступает на арену гладиаторов:
– Как ты себя чувствуешь?
При виде его Кэрол едва не лишилась чувств. Она помнила, как Билл отнес ее на кушетку, укрыл одеялом и, вызвав «скорую помощь», оставался подле нее в машине, мчавшейся в больницу.
– О, Билл! – зарыдала она.
Она села в постели и протянула к нему руки, чтобы обнять его. Снедавшей ее несколько часов назад необъяснимой похоти не осталось и следа. Ее как будто и не было. Сейчас Кэрол искала только его дружбы, ею владело глубокое и чистое стремление найти в нем надежную опору.
Но Билл осторожно взял Кэрол за руку и посмотрел на нее с беспокойством. Это так на него похоже! Когда после гибели ее родителей ей нужно было на кого–то опереться, он отстранился совсем, так же как сейчас.
До кто может винить его за сдержанность после того, что я устроила несколько часов назад?
Она почувствовала, что краснеет при воспоминании об этом.
– Пожалуйста, Билл, – проговорила она, – я сожалею о том, как вела себя по отношению к тебе. Не знаю, что на меня нашло. Казалось, будто вместо меня все это делает кто–то другой.
– Все в порядке, – ласково сказал он, улыбаясь, и похлопал ее по руке. – Мы оба выжили.
– Но ребенок чуть не погиб!
Он крепче сжал ее руку.
– Ребенок?
– Да! И все же доктор Галлен говорит, что ребенок наверняка жив.
– Ты беременна?
– Четыре или шесть недель. Может быть, поэтому я вела себя как сумасшедшая там, в особняке. Говорят, что из–за гормональных изменений во время беременности с женщинами творится что–то невероятное.
– Я мало что знаю о таких вещах, – ответил он, застенчиво улыбаясь. – Но, пожалуйста, больше никогда не веди себя так. Я знаю, следует остерегаться Мартовских ид, но ты чуть не довела меня до сердечного приступа. – Он замолчал, лицо его стало серьезным. – Ребенок!..
Его голос сорвался, и она увидела слезы, выступившие на его глазах, когда он снова заговорил.
– Кэрол, это чудесно!
Она покачала головой и сама расплакалась, не в силах больше сдерживаться.
– Не так уж чудесно, – сквозь слезы проговорила она. – Почему это не произошло год назад? Это ужасно! Ребенок Джима – и он никогда не увидит его. Он так мечтал о детях, а мы не были уверены, что у нас будет хотя бы один, а теперь он будет, но Джима нет, и ребенок родится без отца! Почему Бог устраивает такие мерзкие, злые шутки?