Замок серебряной розы

Снегова Анна

Я скорей ухватила его под локоть и принялась оглядываться в поисках места, куда бы можно усадить эту громадину. А то что-то подсказывало, с высоты его роста даже в песочек падать будет не слишком приятно.

Рядом обнаружился какой-то полузанесенный пеплом кусок белого камня – судя по рельефу, основание разрушенной лестницы. Ступени три или четыре – исщербленные, почти стертые. Они переходили в широкий обломок плоской каменной плиты. Похоже, крыльцо? Или лестничный пролёт.

В любом случае, альтернатив не предвиделось, и я потащила Ричарда туда. Он даже не протестовал и не пытался командовать,

что лучше всяких слов дало мне понять, насколько ему плохо.

Осторожненько усадила, сама уселась рядом, плечом к плечу, готовая на всякий случай подхватить, если начнёт заваливаться.

В здешнем пустынном месте, даже если я примусь кричать и звать на помощь, никто не придёт. Вот главный минус быть единственным лекарем в округе – тебе самому болеть нежелательно. В добавок ко мне пришла здравая мысль, что пожалуй, перенести нас обоих куда-нибудь отсюда я тоже не смогу, силёнок не хватит. Но почему-то паники при этом у меня не было.

Было удивительно спокойно на душе и чувство, что теперь всё будет хорошо.

Будто просыпаешься от мерзкого, липкого, противного кошмара – и начинаешь осознавать, что это лишь сон, и с наступлением утра он рассеялся как дым.

Кстати, утро и правда наступало. Край неба над чёрными скалами медленно светлел.

– Чем тебе помочь?

Ричард покачал головой. Мы принялись просто сидеть рядом и молчать.

Он сгорбился, опустил голову и тяжело дышал. А руки, лежащие на коленях с расслабленными кистями – подрагивали. Мне захотелось погладить их благодарно, но я всё не решалась трогать – вдруг ему сейчас неприятно.

– Как ты?

Вместо ответа он поморщился, и я поняла, что пока лучше не приставать.

И еще минут десять мы молча сидели рядом, и я грелась об его плечо, потому что ночной ветер продувал насквозь моё тонкое бальное платье. Боги, как же прекрасно, оказывается, чувствовать! Даже такие вещи.

– Я… в порядке, - наконец проговорил Ричард.

– Точно?!

– Точно, точно. Лягушонок, не придумывай себе! Что мне сделается?

– Не знаю… выглядишь ты так себе. Краше в гроб кладут, как говорится.

Краешек его губ изогнулся в улыбке.

– Думаешь, ты выглядела лучше, когда я вытаскивал из тебя эту дрянь?

Я стушевалась. А потом запереживала.

– Надеюсь, это не значит, что теперь гиаром будешь болеть ты?

Его широкая ладонь на мгновение накрыла мою, лежащую на коленке. Сжала.

– Нет, разумеется. Сволочь сдохла. Теперь точно.

Я невольно расплылась в счастливой улыбке.

Жизнь, оказывается, прекрасна.

– Но ты уверен, что в порядке?

– Гаяни! – рыкнул Ричард, и я тут же втянула голову в плечи.

– Всё-всё, больше не пристаю! Просто я переживаю.

Он вздохнул.

– У меня это нормальное состояние. Я много раз лечил других людей… да и зверей. Ничего страшного со мной не происходит. Банальная трансформация энергии. Маги-лекари не просто впитывают негативную энергию болезни, они умеют перерабатывать ее внутри себя без вреда для организма, даже подпитывать этим собственную магию. Вот только у тебя это была не совсем болезнь. И такое количество энергии переварить за один раз мне еще не доводилось. Так что трансформация затянулась. Но дай мне немного времени –

я с этим справлюсь. Лучше пока расскажи, как ты?

Как я?..

Я закрыла на минуту глаза и прислушалась к ощущениям.

Потом открыла и посмотрела вверх, на бледнеющую луну, что готова была уже уйти на покой. На светлый край неба, чётко очерченную линию гор, за которой где-то далеко к нам уже приближался рассвет.

Мне – потрясающе.

Светло и легко, как никогда в жизни, пожалуй.

Как будто заново родилась на свет.

Как будто душа парит на лёгких белых крыльях – светлая, невесомая, очищенная от всей грязи, что носила в себе так долго, камнем на шее, который мешал взлететь.

Новая жизнь.

Которую я могу начать с чистого листа.

– Я никогда ещё не чувствовала себя такой свободной. От прошлого, от власти чужой магии, от возложенных на меня ожиданий и особых миссий, для которых была нужна моя жизнь как простой ингредиент в зелье, от голосов прошлого и будущего, от бремени моего дара, от… - я смутилась и умолкла.

Открытие было странным, его следовало обдумать.

– Свободной от чего? Ты не договорила.

Я смутилась ещё больше.

– Не скажу.

– Почему?

– Ты… можешь расстроиться. Или обидеться.

Ричард посмотрит на меня скептически.

– Лягушонок. После всего, что было, ты правда думаешь, что сможешь меня чем-нибудь удивить? Как я был прав когда-то, когда предположил, что ты вечно будешь сводить меня с ума.

Он наконец выровнял дыхание, оперся ладонями о края искрошенных ступеней, откинул голову назад. Кажется, тоже любовался предрассветным небом. Умиротворяющее зрелище.

Как не хотелось портить такое мирное утро. Но я слишком уважала Ричарда, чтобы сейчас врать.

– Ну? Выкладывай, я жду, - проворчал он. Я поняла, что нет ни единого шанса отвертеться.

Сцепив пальцы в замок на коленках, я набрала воздуху в грудь и приготовилась сдаваться. Интересно, после такого признания у нас будет шанс остаться хотя бы друзьями? Чтоб скорее закончить неловкую сцену и узнать свой приговор, я принялась тараторить быстро-быстро:

– Мне кажется… прости, но ты просил говорить как есть… что я себя чувствую сейчас свободной даже от… своей детской любви к тебе. Как будто я больше не обязана, понимаешь? Ни любить, ни страдать… вот эта вот вся драма с оттенком трагедии, в которой я жила все эти годы. Такая легкость на душе! Я не специально, и даже не хотела об этом думать, но оно как-то само подумалось… а что, если я влюбилась тогда просто в мечту о чем-то прекрасном и далеком? Ты был как луч из другого мира, который заглянул в мою хмурую жизнь и осветил её. Показал, что есть новые горизонты, за которыми я не бывала. Другие миры, в которых всё не так, как в моём. Мне страшно и тревожно, но я не могу не задаваться вопросом. Ричард, вдруг я влюбилась в эту мечту, а не в тебя? Не в человека, которого толком и не успела узнать даже? Влюбилась, как… как… ребенок влюбляется в книжного героя. Который самый лучший, самый чудесный на свете и… немножко создан его воображением? – Я поёрзала и с тоской посмотрела на Ричарда, ожидая вердикта.
– Вот. Я облегчила душу. Теперь можешь рассказать мне, какая я ветреная и ужасная девушка.