Замок Спящей красавицы
Шрифт:
Мадам Обиньи улыбнулась ему.
— Я часто думаю, сколько людей приняли бы мое приглашение, зная, что вас там не будет, — произнесла она.
— Куда больше, чем приняли бы меня без вас, — парировал герцог, и они рассмеялись.
— Не сочтите меня излишне любопытной, Эме, но, не будь меня сегодня в вашем доме, герцог остался бы у вас? — спросила Йола, когда де Шоле ушел.
Эме улыбнулась.
— Мы проводим вместе много времени, — ответила она, — но на людях герцог настаивает, чтобы я соблюдала приличия. Впрочем, все и так прекрасно знают о наших отношениях. — Увидев, что гостья в замешательстве,
— Понимаю, — сказала Йола. — Простите мне мое любопытство.
— Мы часто вместе выезжаем, — продолжила Эме, — на неделю или на несколько дней в замок в окрестностях Парижа. Он принадлежит лично герцогу и не является частью родовых владений семьи де Шоле. Вздохнув, она заговорила дальше: — Там мы ведем себя как супружеская пара. Но здесь, в Париже, герцог вынужден подчиняться условностям. Он герцог де Шоле. Я же играю роль остроумной и обаятельной мадам Обиньи, чей салон он с удовольствием посещает. — Немного помолчав, Эме задумчиво добавила: — В отличие от дам из высшего света, которые моему салону предпочитают балы в Тюильри.
Повинуясь невольному порыву, Йола нагнулась и поцеловала ее в щеку.
— Когда-нибудь, — произнесла она, — когда вы станете герцогиней де Шоле, все высшее общество будет мечтать о ваших приемах. Не получив вашего приглашения, они будут рвать на себе волосы и от досады грызть ногти!
— Я тоже надеюсь, что так и будет, — ответила Эме. — Пока же я просто счастлива и никого не люблю так, как герцога, который щедро дарит мне свою любовь.
На следующий день у них было столько дел, что Йоле просто некогда было подумать о предстоящем вечере.
Им нужно было примерить платья у месье Флоре, купить шляпки, перчатки и туфли.
Все, что она носила и захватила с собой, либо было не в моде, либо не гармонировало по цвету с новыми платьями.
Она купила несколько очаровательных зонтиков от солнца, и Эме пообещала ей, что на следующий день после ее блистательного появления в свете они совершат вылазку в Булонский лес.
— Вы заставляете меня нервничать, — запротестовала Йола. — Вдруг я потерплю фиаско? Вдруг на меня никто не обратит внимания?
— Еще как обратят! — уверенно заявила Эмме. — Я убедила герцога немного расширить наш круг. На ужине будут присутствовать человек пятьдесят; среди них — несколько дам, считающих себя законодательницами моды. Они точно умрут от зависти, увидев вас!
— Нет-нет, надеюсь, все останутся живы! — рассмеялась Йола.
— Вы не знаете, что значит для француженки быть более модной, чем все остальные, — ответила ей Эме. — Нарядами, которые они сначала покупают, а затем от них избавляются, можно забить всю Сену от одного моста до другого!
— Когда я покупала платья перед тем, как вернуться домой, меня поразили цены, — простодушно призналась Йола.
— С каждым годом, с каждым сезоном цены взлетают все выше и выше, — согласилась с ней мадам Обиньи. — Деньги перестали что-либо значить, а все из-за таких особ, как Ла Паива [6]
Йоле было известно, что Гортензия Шнейдер — актриса, достигшая вершин театральной славы. Весь Париж был без ума от ее роли в оперетте «Герцогиня Герольштейнская» [7] .
6
Тереза Ла Паива, урожденная Эсфирь Лахман, родилась в Москве в 1819 году. Носила имя своего второго мужа, португальского маркиза де Паива. В 1871 году вышла замуж за богатого прусского графа Гвидо Хенкеля фон Доннерсмарка, который еще раньше построил для нее знаменитый особняк в Париже.
7
«Герцогиня Герольштейнская» (1867) — оперетта французского композитора Жака Оффенбаха.
Заметив интерес Йолы, мадам Обиньи поспешила пояснить:
— В ее гримерную в театре «Варьете» регулярно наносят визиты принцы крови и знатные персоны из многих стран, прибывшие на Всемирную выставку. Мне говорили, что король Греции и король Бельгии Леопольд бывают там чуть ли не каждый вечер.
— Она хорошая актриса? — осведомилась Йола.
Эме пожала плечами:
— Она, безусловно, пользуется успехом у публики, но, пожалуй, куда более успешна в ее второй — впрочем, я бы даже сказала, первой — профессии куртизанки. Говорят, что принц Уэльский уже написал записку с пожеланием получить билеты на ее спектакли. Кстати, хотите услышать забавный анекдот о ней?
— Какой же?
— Позавчера мадемуазель Шнейдер решила посетить выставку на Марсовом поле. Когда ее карета прибыла туда, она попыталась пройти через Йенские ворота — боковой вход на выставку, предназначенный лишь для особ королевской крови.
— И что же?
— Когда охрана осмелилась преградить ей путь, она властно заявила: «Дорогу! Я — Великая герцогиня Герольштейнская!» — Эме рассмеялась и продолжила: — Как истинные парижане, охранники сняли шляпы, поклонились и пропустили ее. Разве это не доказывает, сколь высокое положение она занимает в обществе?
— Вы правы, — согласилась юная графиня. — Жаль, что я не видела ее на сцене.
— Мы с вами сходим на ее спектакль, — пообещала Эме. — Или вы побываете там с кем-нибудь еще.
Йола промолчала, хотя и не удержалась от мысли о том, как было бы здорово побывать в театре в обществе мужчины!
Она представила себе, что сказала бы бабушка, услышав об этом. А еще ей было понятно, на что намекает Эме: если маркиз обратит на нее внимание, он наверняка покажет ей все достопримечательности Парижа, в том числе и Гортензию Шнейдер.
Йола рассчитывала, что отправится в особняк герцога на Елисейских Полях в обществе Эме Обиньи, но та сказала, что это было бы ошибкой.
— Я буду там до того, как начнут прибывать гости, — сказала Эме. — Я не хочу, чтобы вас видели вместе со мной. Вы должны появиться после того, как прибудут все остальные гости. — Заметив недоумение на лице Йолы, Эме сочла своим долгом пояснить: — Тут самое главное — рассчитать все по минутам. Чтобы произвести фурор, нужно чтобы вы появились в доме герцога одна.