Замок темного барона
Шрифт:
— Ты что, серьезно?
— Вполне серьезно.
— А у меня бабушка в тюрьме. Только не в муниципальной, а во внутренней тюрьме НКВД. На Лубянке. Твой дедушка что, тоже эсер?
Пауль отрицательно покачал головой: среди многочисленных прегрешений его дедули Клауса настолько экзотическое не числилось. Потрясенная биографическими совпадениями, фройлян Курсант остановилась, извлекла из кармашка сигарету, прикурила от кустарной зажигалки, изготовленной из гильзы, и поделилась с Паулем своими сомнениями:
— Знаешь, а я не верю, что мой папа погиб. Он мне часто подарки
— Как это — не русские? — не понял Пауль.
— Ну, иностранные деньги — валюту, — в качестве вещественного доказательства Лиза продемонстрировала увесистую пачку разнокалиберных купюр, скрепленных элегантной серебряной скрепкой. Шеф Кольбах пользуется точно такими же. — Покойник ведь не может дарить подарки?
— Нет, покойник не может, — авторитетно подтвердил Пауль. — Разве что призрак. Мой дедушка Клаус говорит, от призрака чего угодно можно ждать, особенно если он умер без причастия или у него остались неотомщенные враги…
Фройлян Курсант состроила презрительную гримасу:
— Не бывает никаких призраков! И Бога тоже нет. Это все поповские сказки…
Пауль хотел оспорить настолько радикальную точку зрения: действительно, если бы Бога не было, стал бы Фюрер заключать конкордат с католической церковью? А его безупречный шеф Кольбах — стоять навытяжку перед папским нунцием? Но Лиза не оставила ему времени для возражений и продолжила:
— Вообще, материя первична! Поэтому надо научный подход использовать. Дядя моего однокурсника работает в исследовательском институте. Он рассказывал, что у них в лаборатории собрали специальный прибор и теперь можно по фотографии определять, жив человек или умер. Я договорилась, чтобы сокурсник меня тайком в эту секретную лабораторию провел и я точно узнала, искать мне папу или он действительно умер… "Только у меня фотографии не было. Я взяла свое личное дело в отделе кадров в училище.
Пауль улыбнулся: знакомая история, он сам так частенько поступал.
— Думала, там папина фотография есть. Но там про родителей никаких сведений не было, зато было записано, что мой опекун — бабушка. Кротова Ольга Аристарховна. И что она в тюрьме… Знаешь, как тяжело во внутреннюю тюрьму НКВД попасть, если ты не подследственный? Пришлось товарища Деканозова просить! — гордо улыбнулась Лиза.
Пауль тоже улыбнулся — ему оставалось только догадываться, какими компрометирующими аргументами сопроводила фройлян Курсант свою настойчивую просьбу.
— Так вот, бабушка мне сказала, что папа жив и за границей, по линии Коминтерна работает… Мол, она — бабушка — себе этого никогда не простит! Не простит, что не смогла воспитать из отца настоящего эсера. Что папка мой обыкновенный большевик. Представляешь?
Пауль не мог представить, потому что не знал, кто такие эсеры и чем они страшны.
— Эсеры — это что? Религиозная секта?
Лиза задумалась.
— Нет, они гораздо хуже. Враги народа. Эсеры Ленина убили.
— Ленина? — стыдно признаться, но Пауль понятия не имел, о ком идет речь.
— Ленин — это наш вождь. Был как ваш Фюрер, а
Паулю было очень жаль фройлян Кротову: в конце концов, у него есть безупречный начальник, разумная матушка, отличный отчим, куча сестриц, бестолковый братец Клаус, теперь вот еще один лишний брат — Зиги фон Клейст, а у бедной Лизы нет даже Фюрера! Пауль сочувственно вздохнул и щелкнул фирменной зажигалкой у сигареты девушки. Лиза затянулась и продолжила.
— Может, бабка-эсерка меня специально обманывает? Вот тебе твой покойный отец делает подарки?
Пауль порылся в памяти и ответил отрицательно: вряд ли те десять марок, что он нашел в день своего десятилетия, можно расценивать как подарок молодого барона, расточительность которого вошла в городской фольклор. Чего стоят только его крылатые любимцы: даже морально устаревший и покрытый пылью самолет оберлейтенанта фон Клейста выглядел настоящим произведением искусства!
— Какая красота! Похоже на Фоккер… Но белый с серебристым… Такого точно я никогда не видела — даже в книжках!
— Его по спецзаказу делали, — похвастался Пауль.
Фройлян Будущая Летчица несколько раз обошла аэроплан, со знанием дела подтянулась на крыле, спортивным образом кувыркнулась и через секунду уже восседала в кабине, прекрасная и волнующая, как ангел, только вместо облака Лизу окутывала серебристая тучка пыли.
— Фройлян Кротова, Лиза, возьми мой платок, ты же выпачкаешься! — Пауль тоже попытался втиснуться в кабину, но некогда совершенное фанерное чудо за многие годы успело подгнить и не выдержало одновременного присутствия двух летчиков. Обшивка треснула, столкнувшись с натиском спортивных мышц Пауля, кусок фанеры отскочил от борта, из дыры на пол ангара с тупым стуком вывалился объемистый сверток, фройлян Кротова от неожиданности заерзала на сиденье, приподнялась, стала вылезать из кабины и обнаружила под сиденьем пилота офицерский планшет…
Да, барон Отто любил дорогие вещи! Нужно признать, они того стоят: если не считать толстого слоя пыли, планшет выглядит как новый! Вот что значит натуральная кожа! Разве что целлулоид, прикрывавший топографическую карту, несколько пожелтел. Зато пристегнутые к латунному крючку рядом с компасом массивные швейцарские часы сохранились в идеальном состоянии: Пауль завел их без малейшего усилия…
Пока Пауль инвентаризировал неожиданные находки, его спутница спрыгнула на землю, подняла сверток и осторожно развернула замшу, а потом пергамент:
— Смотри, тут лежат деньги! Иностранные деньги! — прошептала она и показала Паулю пригоршню старинного вида монеток и похожие на оплавленное стекло камушки.
— Там еще пистолет есть! Тоже под сиденьем лежит… Наверно, это тебе от папы вместо фотоаппарата…
— Какого фотоаппарата? — Пауль опустился одним коленом прямо на пыльный пол, прислонился виском к холодной металлической распорке и глубоко дышал, не решаясь вытащить из отцовского планшета большой конверт с сургучными печатями…