Заморская невеста
Шрифт:
Не возьмет ли Гэвин свои слова обратно, узнав, что на самом деле Цзинь Кан – на редкость миловидная женщина? Наверное, нет, ведь он почти всю жизнь прожил в Америке и перенял тамошнюю либеральность. Кайлу вдруг захотелось увидеть, как изумится Гэвин, узнав тайну Трот.
За прошедшие недели Кайл и Трот разработали подробный план, украдкой встречаясь в глубине большого склада. Как только решение было принято, устранить мелкие затруднения оказалось проще простого. Кайл начал есть только китайскую пищу, по вечерам в своей спальне он облачался в
Трот тоже была занята, готовясь оборвать все нити, связывающие ее с Кантоном. Она разузнала, какая дорога ведет в Хошань, купила необходимые припасы, договорилась с лодочником, который должен был по возвращении из храма отвезти их из Кантона в Макао. Там они без труда отыщут какой-нибудь корабль, отплывающий в Англию, и приключение благополучно завершится.
– Когда ты уезжаешь? – спросил Гэвин.
– На следующей неделе, в тот же день, когда ты покинешь Кантон. Я проникну в город, переодевшись нищим калекой.
– Умно! – Гэвин заулыбался. – Признаться, я завидую тебе. Я давно хотел совершить такую поездку, но понимал, что за это меня выдворят из Кантона. А этого я не могу себе позволить.
– В конце концов иностранцам разрешат свободно путешествовать по Китаю, и у тебя появится шанс. А мне другой случай может не представиться. – Уныние Кайла, вызванное скорым возвращением на родину, умеряла лишь мысль о том, что он проведет несколько месяцев на одном корабле с Трот. Времени с избытком хватит, чтобы получше узнать от Трот о Китае. Он будет учиться китайскому, брать у нее уроки каллиграфии. В обществе Трот месяцы пролетят незаметно.
Кайл досадовал только на то, что Трот слишком привлекательна. Обычно его влечение к миловидным женщинам бывало мимолетным, он без труда избавлялся от него. Но забыть о Трот будет не так-то просто – она не из таких. Ее сообразительность и ум под стать подтянутому сильному телу, ее знания обширны, она практична, не лишена чувства юмора и непредсказуема. Несмотря на то, что Кайл узнал обе стороны ее натуры, Трот для него по-прежнему оставалась интригующей загадкой.
Каково ей было, когда ее вырвали из европейской обстановки и поселили в китайском доме? Трот говорила, что уважает Чэнгуа и ценит все, что он сделал для нее, однако обожаемого отца он ей не заменил. И все-таки она привыкла к новой жизни и не роптала, даже если считала, что судьба несправедливо обошлась с ней.
Кайл надеялся, что Англия окажется достойной мечтаний Трот.
– Эй-я! – Мощным ударом Чэнгуа сбил Трот с ног.
Перекатившись по земле, она легко вскочила, готовая отразить очередной удар. Но вместо этого Чэнгуа чинно поклонился.
– На сегодня хватит. Благодарю, Цзинь Кан. Сегодня твоя ци сильна, как никогда.
– Но не так сильна, как ваша, дядя. – Заложив ладони в широкие рукава, Трот ответила ему почтительным поклоном и внутренне сжалась, понимая, что дольше откладывать важный разговор нельзя. – Позвольте
Чэнгуа оправил простую тунику, в которой обычно упражнялся.
– О каком?
– Торговый сезон почти закончился. Многие иностранцы уже покинули Кантон. Поскольку я почти свободна, я хотела бы съездить в Макао, на могилы родителей. – Она умолкла и, затаив дыхание, ожидала ответа. Если Чэнгуа откажет ей, выскользнуть из дома будет труднее.
Он впился в нее взглядом проницательных черных глаз. Трот потупилась и застыла в неподвижности, молясь о том, чтобы не пробудить в нем подозрения.
– Ты поплывешь в Макао с кем-нибудь из торговцев?
– Гэвин Эллиот позволил мне отплыть на его корабле. Он уезжает через два дня.
– Отлично, можешь отправляться в Макао, твои намерения благородны. Сообщи, когда ты вернешься. Тебе нужны деньги для поездки?
– Нет, дядя. – Трот не поднимала глаз, чувствуя угрызения совести оттого, что Чэнгуа не только согласился отпустить ее, но и предложил ей денег для мнимого паломничества.
Трот и вправду собиралась побывать в Макао на могилах родителей, но Чэнгуа все-таки солгала.
Подавив внезапное желание во всем признаться, она порывисто опустилась на колени в низком церемониальном поклоне котао, коснувшись лбом бархатистого дерна и всем видом выражая признательность.
– Я чрезвычайно благодарна вам за снисходительность.
– Ты заслужила эту привилегию. – Уже погруженный в мысли о сегодняшних делах, Чэнгуа зашагал к дому.
Вместо того чтобы последовать за ним, Трот углубилась в сад, с грустью обходя свои излюбленные уголки. Было еще очень рано, солнце только что встало – самое время проститься с безмятежной красотой, которая, подобно целебному бальзаму, успокаивала ее душу.
Трот помедлила у водопада, превращенного в музыкальный инструмент: струйки воды журчали, создавая удивительную гармонию звуков. Пестрые уточки в пруду уже проснулись и деловито оправляли перышки и завтракали. Трот пыталась получше запечатлеть в памяти каждый пруд, камень и изогнутое дерево, понимая, что больше никогда не увидит это великолепие.
В последнюю очередь она свернула к чайному домику, где часто медитировала и где Максвелл предложил ей помощь, которая обещала изменить всю жизнь Трот. Если бы в тот день они не встретились, сейчас Трот не обдумывала бы побег.
Она вошла в домик через полукруглый дверной проем, так не похожий на скучные прямоугольные двери в домах фань цюй. Несмотря на то, что Трот провела в доме Чэнгуа пятнадцать лет, некоторых комнат она так и не видела. В доме жили взрослые сыновья Чэнгуа с семьями, жены купца и их слуги, доступ во многие внутренние покои был закрыт.
Трот уже знала, что будет скучать по тихим внутренним дворикам, по павильонам и саду, которые так дополняли друг друга, что было трудно угадать, где кончается дом и начинается сад. Она рассудила, что в холодной Англии таких дворцов не найти.