Заморский принц в нагрузку
Шрифт:
— Облом, не пудри мне мозги, о мужчинах я знаю все. Меня трудно ввести в заблуждение. И как следующий этап познания мужской сути предлагаю поискать Эдика Зарецкого. Собственно как таковой он нам не нужен, нам нужна его подруга Света, но для чистоты эксперимента мы найдем и его. Хочу посмотреть на этого яркого представителя семейства маменькиных сынков, которого, кажется, устраивает любовный треугольник. Или сейчас так принято — иметь двух бойфрендов под рукой? А, Облом? Вот, скажем, ты встречаешься с девушкой, а она положила глаз на иностранца, что бы ты сделал?
— Я бы нашел этого иностранца и задушил гада
— Облом, ну при чем здесь ты? У нас совершенно иная ситуация, — успокоила я приятеля. — И мы ищем Карлоса совсем из других соображений. А Эдик — единственная пока зацепка.
— Значит, ищем Зарецкого? С чего начнем? С адресного бюро? С телефонного справочника?
— Я тебя умоляю, никаких адресных бюро и телефонных справочников. Сразу поедем на дачу, я знаю, где находится кооператив «Золотая осень».
— Ира, а если его там нет? Бензин только вхолостую спалим. Ольга говорила, у его папеньки несколько квартир для сдачи в аренду. Может, папеньку потрусим?
— Какой толк в папенькиных квартирах, если их всех контролирует маменька? Поехали на дачу. Чую сердцем, там нас ждет сюрприз.
— Уговорила, только тебе часа два придется посидеть в суде, я тебя предупреждал, у меня в двенадцать слушание дела.
…Кооператив «Золотая осень» произвел на Облома неизгладимое впечатление. По Лесной улице мы шли пешком. Машину нам пришлось оставить на стоянке — суровый страж садоводческого товарищества не разрешил нам заехать на территорию кооператива. Оказывается, у него имелся список всех машин, которые принадлежали хозяевам дач или их доверенным лицам, посторонние машины на территорию не допускались.
Глазея по сторонам, Облом вздыхал без остановки:
— Посмотри, это облепиха. Как я люблю облепиховый джем! А если его разбавить газированной водой, получается божественный напиток, честное слово, лучше «фанты» в сто раз. Ой, какие яблочки! Как ты думаешь, если я одно сорву, мне ничего не будет?
— Откуда я знаю? Ты же у нас адвокат, а не я.
Облом отдернул руку, передумав лакомиться чужими яблоками.
— Ой, а это зимняя груша!
И так всю дорогу он восторгался, как маленький ребенок, которому впервые в жизни показали, как растут фрукты на деревьях. Улица заканчивалась, впереди маячили верхушки высоких сосен. Сразу за ограждением садового кооператива начинался лес.
И правда, предпоследним на Лесной улице стоял дом из красного кирпича. Домик был небольшой, но славный, аккуратно сложенный, с добротными окнами и красивой входной дверью. От основной дороги к нему вели дорожка и широкий съезд в подземный гараж. Потолок гаража служил полом для первого, жилого этажа, а под высокой крышей, покрытой красной металлочерепицей, располагался еще один уровень — маленькая комнатка с выходом на балкон. Наверное, когда Ольга говорила о том, что дом имеет два этажа, она подразумевала именно эту комнату, которую правильнее было бы назвать мансардой.
Сбоку от дома стояла беседка, увитая виноградом. Мелкие виноградные гроздья свисали с веток, выделяясь темным, почти чернильным цветом на фоне пожелтевших листьев. Несмотря на октябрь месяц, урожай собирать
Меня удивило другое — перед домом на Лесной улице я увидела Борькину служебную машину. Моя рука непроизвольно потянулась к сердцу, которое стало биться часто-часто.
— Вот так сюрприз! — изумился Облом. — И братец твой здесь.
— Облом, он на труп приехал, — осевшим голосом прошептала я.
— Ну ты даешь! С чего ты взяла?
— Поверь мне, Борька только на трупы ездит. Забыл, что он нам говорил по поводу розыска Карлоса?
— Не придумывай, просто он нас опередил в расследовании.
— Как? Я ему ничего не говорила о платке, который торчал во рту Кузнецова, я сама о нем забыла, так бы он и лежал в кармане, если бы я не надумала стирать куртку. А раз так, Борис никак не мог догадаться, что девушка, встречавшая Карлоса в аэропорту, приходится сестрой моей подруге Люсе. Нет, его сюда на труп вызвали. Вот только чей? Только бы это был не Карлос!
Облом мне ничего не ответил, и мне показалось, он был бы рад именно такому варианту.
С тяжелым сердцем я прошла мимо Борькиной машины. Увидев меня, водитель удивленно поднял брови: с какой стати я снова здесь? Не так давно мы встречались в Андреевке, когда Борис приезжал посмотреть на мертвого Стаса, а заодно и нас самих вытащить из подвала. Правда, мы успели воспользоваться услугами людей Мавра, его помощь запоздала.
Я поздоровалась с водителем и задала глупейший вопрос:
— А Борис Викторович уже здесь? — как будто Борька мог послать пустую машину вперед, а сам приехать на электричке. Водитель утвердительно кивнул.
— Да, здесь.
— Так мы пройдем?
Отказать он мне не посмел, возможно, потому, что Борис не дал ему никаких указаний на сей счет. Хотя предполагалось, что посторонних здесь быть не должно в принципе.
Мы остановились в маленькой прихожей. Опасаясь, что Борька, как только увидит меня, сразу начнет орать, я решила пока не лезть ему на глаза. Сделав Облому предупреждающий знак рукой, я заглянула в комнату.
Комната была уютной, со старой, но добротной мебелью, в углу — диван, пара кресел, на полу — ковер, окна завешены прозрачными гардинами. Не роскошно, но чисто и аккуратно. И никаких следов разгрома, и уж тем более убийства. Я ожидала увидеть кровавые пятна на стенах, лужи крови на полу, тела, покрытые простынями, но ничего такого не было и в помине.
Ни патологоанатома, ни экспертов, ни следственной бригады. В комнате находились лишь двое: мой брат и смазливый молодой парень. Возможно, мы с Обломом опоздали, и тело успели отщелкать на фотопленку и вывезти. Если это так, то мне повезло, не хотелось бы столкнуться еще с одним трупом.
Молодой человек сидел на диване ко мне лицом. Он был чрезвычайно бледен и, несмотря на то что в комнате было достаточно тепло, трясся мелкой дрожью. Я его очень хорошо понимала, при виде моего брата в людях просыпается первобытный страх, сама иной раз испытывала нечто подобное. Парень был настолько напуган, что совсем не обратил внимания на то, как в проеме двери промелькнула моя голова.