Замуж не напасть
Шрифт:
В палату заглядывает девушка лет восемнадцати:
— Извините, но там Аристова спрашивают.
— Вот видишь, к тебе пришли. — Евгения помогает ему приподняться повыше. — Начинаем прием гостей.
Она ожидала увидеть кого угодно, но в коридоре стоят… ее собственный сын Никита и младший Аристов — Шурик.
— Здравствуй, мам, мы к дяде Толяну, — сообщает сын.
Шурик молчит, опустив голову. Потом взглядывает украдкой. Евгения смотрит на него, доброжелательно улыбаясь, и он, как ей кажется, облегченно вздыхает.
Что
— Пойдемте, я вас провожу!
На пороге палаты они на мгновение не сговариваясь останавливаются, а потом вперед вырывается Шурик.
— Батя! — Он не обнимает Толяна, не целует, а приникает к нему, чтобы тут же отвернуться, стесняясь своих повлажневших глаз. — Ну как ты тут?
Александр Аристов подстрижен точь-в-точь как отец. Нос у него, не в пример отцовскому, пока прямой, но глаза! У них одинаковые глаза, по которым можно безошибочно определить: это отец и сын.
Евгения видит, с какой любовью и болью смотрит Толян на сына, и ей вдруг… становится стыдно. Во время их размолвок, кажущихся обид она почему-то ни разу не подумала вот об этом — об отце и сыне. Все о Нине думала, о ней переживала, а о Шурке забыла…
Она тихонько тянет Никиту за полу куртки и шепчет:
— Выйдем, сынок, на два слова!
Никита понимающе кивает и выходит следом за матерью.
— Я должна сказать тебе кое-что.
— Догадываюсь, — по-взрослому усмехается сын, присаживаясь рядом с ней на кушетку. — Не волнуйся, бабушка уже провела со мной разъяснительную работу. Она говорит, вы, наверное, с дядей Толяном поженитесь… Я видел нового мужа тети Нины. И знаешь, думаю, что, будь я женщиной, ни за что бы Аристова на него не променял! — Высказав такое мнение, он на минуту замолкает, а потом выпаливает то, что не дает ему покоя: — Она… Шуркина мать говорит, что дядя Толян ходить не сможет!
— Что за ерунда! — возмущается Евгения. — Недавно у нас был врач, очень известный. Он сказал: будет ходить, если захочет.
— Как это? — не понимает Никита.
— Если у него хватит силы преодолеть болезнь…
— У него хватит! — не дослушав, горячится сын. — Знала бы ты, мама, какой это человек!
— Догадываюсь, — улыбается она. — Но я не договорила… Если случится… бывают все же случаи… ты должен знать: я все равно его не брошу!
— Мама! — Никита, разволновавшись, даже вскакивает и опять, сконфуженный, садится. — В общем, если тебя мое мнение интересует…
— Интересует!
— То я — за!
— Спасибо, сынок! — говорит она. — Мне очень нужна была твоя поддержка.
— Конечно, папа расстроится, — рассудительно добавляет он. — Сам виноват! Женщину надо завоевывать, а если завоевал — из рук не выпускать!
Евгения прикусывает губу, чтобы не рассмеяться — так не сообразуются его слова с юным чистым лицом, которого еще не касалась бритва, и наивными карими — в маму! — глазами.
В
— Ник, иди, тебя папа зовет!
Никита торопится на зов. Евгения входит чуть погодя и застает такую картину: оба парня сидят вплотную к Толяну — Шурик на кровати, Никита рядом на стуле — и влюбленными глазами смотрят на него.
— Ты послушай, Жека, что надумали два этих чижика! Они хотят поступать в милицейскую академию!
— Никита вроде в медицинский институт собирался.
— Вот именно! А Шурка — в университет, на экономический.
Ребята переглядываются.
— А теперь передумали! — твердо говорит Никита.
— В милицию им захотелось! — недоумевает Толян. — Да разве вы не знаете, сколько там сейчас взяточников, проходимцев?!
— Но кому-то же надо начинать! — упрямо набычивается Аристов-младший, и Евгении приятно сознавать, что ее Толян воспитал хорошего сына. — Значит, мы будем одними из немногих, за которыми придут тысячи… Да и вам будет легче: казарменное содержание, стипендия!
— Успокоил! — фыркает Толян. — Жека, ты чего в дверях стоишь? Иди к нам, садись!
Она присаживается на уголок кровати и ловит ревнивый взгляд Шурика. Привыкай, милый, жизнь иногда преподносит сюрпризы…
— Ой, бабушка же пирожков напекла! — спохватывается Никита. — Она, знаешь, какая хитрая! Вот кому надо было в милиционеры идти! Шурку расколола, он и мяукнуть не успел! «Шурик, а что любит твой папа?» Шурик — человек простой: пирожки с капустой, говорит.
— Ничего я не раскололся, — не соглашается Шурик. — А то я не понял, для чего ей это! Она бы все равно чего-нибудь испекла, а так заодно папины любимые. Пожилым людям надо идти навстречу! А я, кстати, батя, пива тебе купил. Твоего! И Славка тебе бананов передал. Он тоже хочет прийти. Спрашивает: можно?
— Господи! — стонет Толян. — Что за глупый мальчишка! Скажи, что я его очень жду! Пусть немедленно приходит!
— Да он вроде бы уже пришел! — В дверях появляется Ярослав.
— Я думал, ты меня забыл! — укоряет Толян.
— А я думал, ты от меня отказался, — тихо говорит Ярослав.
— Быстро подойди, обними меня и попроси прощения за то, что посмел так обо мне подумать! Ты же мой старший! Разве не был я всегда рядом с тобой? Разве не люблю тебя всем сердцем?
— Правда? — несмело улыбается юноша.
— А я тебя когда-нибудь обманывал? Садись рядом с нами на кровать. Сейчас тетя Женя стол накрывать будет!
— Хочешь сказать — тумбочку?
В ход идут еще теплые пирожки, которые запивают пивом, заедают бананами, кузнецовскими апельсинами и конфетами, которые до сих пор без надобности лежали в пакете.
Евгении жаль только одного: что все трое юношей — не их общие с Аристовым дети…
Посетители уходят, и на лице Аристова еще некоторое время блуждает счастливая улыбка.
— Ты доволен? — спрашивает Евгения.