Замуж - не напасть
Шрифт:
– Важный. А там и рюмки есть?
– Евгения пытается заглянуть в шкаф поверх её плеча.
– И рюмки. И посуда.
– Ирина открывает другую дверцу - этакий мини-сервант.
– Есть и где эту посуду помыть.
– Я видела. А спальни здесь нет?
– Спальни нет. Есть комната отдыха, но в кабинете у шефа. Хватит словес!
– решительно говорит она.
– Пора знакомиться!
Вынимает из кармана юбки апельсин и большую шоколадку.
– Пожалуй, коньяк-это круто. А вот "Мадеру" можно попробовать.
–
– Валентин Дмитриевич такой привычки не имеет. Он предварительно звонит... Я у вас первый гость или к вам уже кто-то заходил?
В её голосе звучит плохо скрываемый интерес.
– Были. Начальник охраны пытался преподать правила дурных манер.
– Он вам понравился?
– Как может понравиться такой хам?!
У Евгении мелькает мысль, не слишком ли она откровенничает с незнакомым человеком, но её возмущение манерами Эдуарда Тихоновича так велико, что она не хочет отказать себе в удовольствии высказаться по этому поводу. В конце концов та, кто увлекается подобным мужчиной, должна быть готова к тому, что не совсем другим женщинам он может понравиться !
– Кому поп, кому попадья...
– неопределенно говорит Ирина и вдруг, будто открывается клапан котла, и горячий пар со свистом вырывается наружу - так начинают клокотать в ней эмоции.
– Я - идиотка! Круглая дура. Знаю ведь, что он за человек, но с каждой, вновь появляющейся женщиной я стараюсь сойтись накоротке, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию и выведать, не положила ли она глаз на дорогого сердцу Эдика?! Это как болезнь, от которой нет лекарства: хочешь - горькую пей!
По щеке её скатывается слеза.
– Я же видела, как он на вас смотрел! И подумала: ещё одна!.. Вы его выгнали?
– Я вежливо попросила его покинуть кабинет.
– Теперь он станет вас преследовать, пока не добьется своего... Так было и со мной.
Она задумывается. Какая-то мысль её тревожит, но она пока её не высказывает.
– Не замужем?
– Разведена.
– Евгения намеренно не уточняет, что тому событию меньше месяца.
– Значит, препятствий нет, - бормочет Ирина, будто в забытьи.
Евгении становится жалко её.
– Если вы обо мне, то ошибаетесь, у меня есть жених. Он не посмотрит, что ваш главный охранник - такой шкаф, наподдаст, мало не будет!
– совсем по - детски хвастается она.
И удивляется, как на глазах оживает от такого пустяшного заверения убитая горем женщина.
Вот тебе и Ларошфуко! Выходит, не про русских он сказал, будто умный не может быть влюблен как дурак. Это француз не может, а русский не только может, но ещё и других успокаивает: любовь зла - полюбишь и козла ! Так-то!
– Ты меня презираешь?
– безо всякого перехода обращаясь на "ты", спрашивает у неё Ирина.
– Жалею, - честно отвечает Евгения.
Главный
– Приспичило шефу референта завести, - грустно говорит она.
– Неужели на эту должность мужика не нашлось!
– Что ты себя обманываешь ?!
– Возмущается Евгения, тоже отбросив "выканье".
– Разве дело во мне ?
– Я знаю, в нем!
– Ничего ты не знаешь! Все дело - в тебе! Ты по своей сути рабыня, и если не сможешь себя пересилить, у тебя всегда будет хозяин, ты всегда будешь пребывать в аду ревности и скрипеть зубами от бессилия.
– Откуда ты это знаешь ?
– удивляется Ирина её неожиданному мудрствованию.
– Мне объяснил один умный человек. Форма рабства ведь разные бывают. Такая, как у тебя - самая мучительная. Та, что была у меня, самая разрушительная.
– И ты вылечилась?
– с надеждой спрашивает её нежданная наперсница.
– А как ты думаешь ?
– спросила она.
Глава десятая
"Кончается лето, кончается лето!
Осталась каких-нибудь пара недель..."
Это поет Виталий. На что там он намекает?
– Ты уже была на море ?
– Увы, - вздыхает Евгения, - да и от самого лета осталась не пара недель, а всего четыре дня. И ничего не светит!
– Как сказать. Я вон тоже не был на море, а надежды не теряю.
– Тебе легче. Ты сам - себе хозяин, а я?
– Представь себе, - он обнимает её за плечи и подводит к окну, будто и вправду хочет показать среди толпящихся друг за другом многоэтажек и искрящееся синее чудо.
– "Ты проснешься на рассвете, мы с тобой вместе встретим день рождения зари..."
– Что это ты сегодня распелся?
– шутливо недоумевает Евгения и осторожно высвобождается из его объятий.
– Если у нас сегодня вечер советской песни, то давай я хоть гитару возьму.
– А я возьму тебя!
Он целует её, и Евгения опятэ ловит себя на том, что если поцелуи Аристова бросали её в жар, то поцелуи Виталия - в холод. Почему она медлит с ним объясниться? Мол, так и так, Виталик, твоя близость меня не волнует, мое сердце от твоего не зажигается. Почему у неё не поворачивается язык, глядя в его преданные глаза, сказать правду?
Опять в ней подняла голову рабыня? А ещё Ирину поучала ! Значит, прав был Чехов, что раба надо выдавливать по капле и от него не враз избавишься.
А главное - людское мнение. Ох, это людское мнение! Евгения невольно смотрит на себя глазами постороннего наблюдателя. За небольшой срок - трое мужчин ! А если она откажется сейчас от Виталия, будет четвертый, пятый? И она покатится по наклонной плоскости? Что делают другие женщины, когда ищут своего мужчину? Неужели спят со всеми, кто им приглянется? И каждый раз убеждаются: нет, не этот!