Замуж по обмену
Шрифт:
И рык его спустя миг потерял всякую человечность. Это страшный, гортанный звук никак не мог принадлежать разумному существу. Так обычно кричат монстры в фильмах про гигантских чудовищ – я периодически смотрела такие в прошлой жизни.
Стало страшно. Я попыталась оттолкнуть припавшего к моей груди мужчину и заглянуть ему в лицо. Лучше бы этого не делала! Из-под косматой гривы волос на меня сверкнули, как угли, два алых глаза…
Вскрикнув, я мгновенно растеряла весь романтичный флер. Какая уж тут романтика? Хотела вырваться, но не тут то было! Стальные пальцы сжали мои запястья и свели их за моей
– Дорин! Это ты? Что ты делаешь? Ты пугаешь меня! Сейчас же перестань!
В глазах потемнело, и я поняла, что падаю… «Мы же на веранде. Только бы голову не пробить обо все эти беломраморные статуэтки, горшки и вазы» – последняя, нестройная мысль промелькнула в голове, и я упала навзничь.
***
Странно, но очнулась я в своей постели, спустя… Не могу сказать точно, сколько времени прошло.
Сон. Это снова был непонятный сон про меня и Дорина. Я не могла разглядеть его в кромешной тьме, но необъяснимые внутренние ощущения, возникающие при нахождении рядом с лордом, подсказывали, что загадочный любовник-монстр из ночных грез – именно он!
– Слава богу, это только сон, – шепнула себе под нос, желая разрушить голосом повисшую тишину, которая жутко напрягала.
Шепнула и ощутила – совершенно четко поняла! – что в комнате кто-то присутствует.
Я медленно повернулась к двери. Она была распахнута. Коридор тускло освещался единственным ночником. Его, как и в имении Мерко-ла-Блю, оставили для слуг, чтобы могли ориентироваться, если их вдруг призовут среди ночи господа. На фоне маслянисто-желтого, тусклого света рисовалась черная мужская фигура. Кто-то стоял в дверном проеме черной тенью, и на том месте, где у человека должны быть глаза, у тени этой светились две красные искры.
Я вскрикнула, и видение исчезло.
Господи! Продолжение сна? Или почудилось? Встала с кровати, поправила халат… Он на мне? Ну и дела! Значит, не сон?
Я метнулась к двери и плотно затворила ее. Снова заперла – проверила, подергала. Какой толк от запоров, если красноглазый монстр, шастающий ночами по комнатам гостей, отпер их без особых проблем?
В общем, до утра я больше спать не ложилась. Зажгла свет, оделась сама кое-как – нарядное платье было абсолютно не приспособлено к «одиночному надеванию» – села на диван и, стащив со стеллажа первую попавшуюся книгу, стала дожидаться рассвета.
Внутри все кипело. Пока переодевалось из ночного в дневное увидела на запястьях красные следы. Они болели…
Хватит с меня загадок и тайн! Я уверена, что ночным гостем был ты, Дорин, и нам придется поговорить с тобой обо всем этом. Начистоту.
Меня вообще все вечерние события беспокоили. Отравление Одди – ну, с ним вроде бы все понятно – папенька обвинил горничную Стеллу, а вроде бы и нет. Ведь именно в тот момент, когда я кинулась на помощь сестре, кто-то стырил золотое ожерелье. И – самое непонятное – зачем? Хотел украсть бриллианты, которые подарил Дорин, с целью обогащения? Точно нет. Не то место и не тот момент. Тут нечто другое, какой-то хитрый умысел… Я закрыла глаза и стала вспоминать, кто отсутствовал в комнате Одди в момент происшествия со снотворным. Вроде бы все были. Вспомнились перепуганные лица маменьки и папеньки, любопытная физиономия Бивака, страдающий возле
Ее не было – совершенно точно! И если это действительно она украла ожерелье, то, скорее всего, сделала это не просто из вредности, а в соответствии с каким-то коварным планом. Интересно, что она сделает с ним? Подбросит кому-нибудь, чтобы поссорить этого человека со мной, обвинив в воровстве? Я почесала голову – версия, конечно, корявая, но иной пока нет. Ладно, подожду, когда ожерелье «всплывет», тогда и узнаю, с какой целью все это затевалось.
***
Начистоту поговорить не удалось.
Я первая спустилась в столовую – все еще спали – Дорин подошел вторым. Не ожидаясь моего вопроса, он быстро подошел ко мне и, взяв мои ладони в свои, произнес пылко и тревожно:
– Прости меня, Элли. То, что случилось ночью, не должно было происходить. Я не знаю, почему это случилось, – лорд перевел взгляд на мои посиневшие запястья и глаза его наполнились невыносимой болью. – О, Элли… Я обещаю тебе, что до нашей свадьбы решу проблему. Когда ты переедешь в этот замок в качестве моей жены, ты будешь находиться в полной – слышишь, Элли? – в абсолютной безопасности. Я обещаю тебе… – он нежно погладил мою поврежденную кожу. – О, Элли, мне никогда теперь не загладить вины перед тобой…
Я не успела спросить, что хотела. В столовую пришла Наина. Она кокетливо улыбнулась Дорину, а меня смерила уничтожающим взглядом.
– Доброе утро, – произнесла, словно кубик льда в воду кинула, невозмутимо присела за стол и кивнула подоспевшей служанке. – Кофе, да покрепче.
Следом за Наиной подтянулись остальные. Все, кроме Одетты. Я заглянула к ней утром – она все еще была без сознания.
– Бедная, бедная Одди, – причитала маменька, громко отхлебывая горячий чай. – Как мы повезем ее домой в таком состоянии?
– Не повезем – останемся еще на ночку! – бодро отозвался папенька.
Папенька-папенька! Как я погляжу, вы с лордом Биваком вчера за ужином хорошо коньяку накатили. Всякий страх перед горным замком и его хозяином потеряли. Вот уже и на вторую ночку решили тут остаться. Хотя, ничего удивительного, к вам-то во мраке монстры ночью не являлись…
– Нет-нет, – запротестовала леди Моргана. – Нам нужно домой, к свадьбе готовиться. Модистка должна принести платье, вы же понимаете…
– Понимаю, – кивнул Дорин. – Я поговорил с лекарем и Лаэром. Брат приготовил зелье. Оно поставит Одетту на ноги уже к полудню.
Фу-ф. Я выдохнула. Сказать по правде, оставаться на вторую ночь подряд в замке жениха я не хотела. Он и сам намекнул мне недавно, что до свадьбы делать этого не стоит. А после свадьбы что будет? Все изменится? Интересно, как?
***
Одди действительно пришла в себя к обеду, и мы, наконец, отправились домой.
Перед выездом ко мне подошла Наина.
– Была очень рада знакомству. Как приятно осознавать, что у Дорина скоро будет такая милая жена, – произнесла она с наигранным миролюбием и, крепко обняв меня на прощание, прошипела на ухо. – Ты пожалеешь, выскочка, что перешла мне дорогу. Твое предназначение фальшивое! Я это знаю!