Замуж по переписке

Вольская Нита

Присела на стул, взяла за руку, поднесла её к щеке, потёрлась. Серёжка неотрывно смотрел на меня.

– Ну что, Колесников, попался?

Уголки его губ едва заметно дрогнули. Все трубки с его лица уже убрали, и я не могла этим не воспользоваться. Привстала, наклонилась.

– Терпи. Целовать тебя буду. – предупредила, и нежно коснулась его губ.

Неожиданно на затылок легла его рука, притянув меня чуть ближе, и он накрыл мои губы своими. Поцелуй был недолгим, но таким чувственным.

– Соскучилась по тебе. – сообщила,

как только он меня отпустил. И спохватилась. – Может ты чего-то хочешь? Есть, пить?

– Пить. – тихо хрипло отозвался мой мачо, и поморщился. Понятно: разодранное трубками горло не располагало к беседам.

Шустро налила в стакан воды и, приподняв голову, напоила. Потом методом перечислений выяснила что он желает поесть и собралась в кафе. Сергей задержал за руку.

– Не уходи.

– И не думала. Теперь даже если выгонять будешь, никуда не уйду. Я на первый этаж в кафешку сгоняю, пока она не закрылась. И мы вместе поужинаем.

Отпустил.

В кафе взяла двойную порцию куриного супа и салат.

Серёжку кормила сама, хоть он по началу сопротивлялся, пытался отобрать у меня ложку и есть левой рукой, да ещё и с катетером в вене. После ужина предложила ему поспать, но он отказался. Затребовал поцелуй. В общем, на десерт целовались.

Потом всё-таки утолкла его спать. Сама немного поработала и тоже легла. От усталости уснула, невзирая на жёсткость кушетки.

Утром покормила Серёжку больничным завтраком, и уехала домой, насилу у него отпросившись.

Вернулась быстро. Успела к «переезду»: его переводили из реанимации в палату интенсивной терапии. В ней предусмотрели нормальную кровать для меня, а также стол, стул, больше похожий на кресло, телевизор и холодильник.

Провозились до обеда. Потом Серёжка спал, а я работала. Перед ужином пришла знакомая тётка санитарка. Сергей отправил меня в кафешку. Пока шла, думала: сказать ему или нет, что я уже не только всётамвидела, но и собственноручно обрабатывала? Решила молчать. Он-то кормление с трудом переносит.

Перед сном опять целовались.

На следующее утро перед отъездом поговорила с лечащим врачом. Тот сообщил, что динамика по всем показателям положительная, и с улыбкой добавил, что любовь творит чудеса.

По дороге домой купила фруктов, дома их перемыла и высушила. Приняла душ, и переоделась. Позвонила маме. Она не взяла трубку – всё ещё дуется. Папа сразу ответил. Порадовала новостями.

Отключившись, поняла, что уже скучаю по Серёжке. Поехала в больницу.

Мой отшельник сегодня был заметно бодрее, и следил за каждым моим шагом как кот за мышью. Выложила на тарелку фрукты, нашла фильм по телевизору и пристроилась рядом с его кроватью на стуле.

Кое-кого этот вариант не устроил.

– Свет, ложись рядом со мной. – похлопал рукой по свободному месту.

– С ума сошёл? Мы в больнице.

– Ну Свет…

– Серёж, если нас

застукают в одной постели, меня же отсюда попрут.

– Не застукают. Димку предупреди.

– И что я ему скажу? Дим, не пускай никого в палату? И что он подумает?

– Позови, сам скажу.

Вздохнула. Но уже знаю, что спорить бесполезно. Пошла. Выглянула в коридор. Охранник сидел на стуле и играл в какую-то стрелялку на телефоне.

– Дим, мы тут фильм решили посмотреть... – смутилась, как будто это было неправдой.

Парень тут же отреагировал:

– Понял, если кто будет к вам настойчиво рваться, предупрежу.

Пристроилась с краю. Серёжка с укором покосился. Села ближе и положила голову ему на плечо. Пока ели фрукты, всё было прилично, но как только отставила тарелку, больной полез целоваться. Кажется, кто-то действительно слишком быстро идёт на поправку.

– Серёж, может до вечера подождём? Большая часть персонала рассосётся по домам. А то мало ли... Завотделения ведь в курсе, что я тебе никакая ни жена… - попыталась призвать его к порядку в перерыве между поцелуями.

– Лучик, это всего лишь вопрос времени…

Глава 22. Перемены

Через неделю мне тактично намекнули, что круглосуточное присутствие уже лишнее. И мне пришлось на ночь уезжать домой. Сергею это не нравилось ещё больше, чем мне. Но ничего не поделаешь: больница есть больница. Да и, если честно, мне было всё сложнее отбиваться от настойчивых ласк моего мачо. Его не останавливали ни переломы, ни мои уговоры.

За несколько дней до выписки закончился отпуск. Скинула на флешку все статьи, которые смогла дописать, и поехала увольняться.

Редакция встретила весельем: коллега отмечала день рождения. Удивилась, ведь раньше у нас такие вольности не допускались.

Несколько минут, проведённые в толпе журналистов, были очень плодотворными: узнала обо всех новостях и переменах. И главная из них: директор уволил нашу Жеку, и со дня на день должен был прийти новый редактор.

Катька еле высидела эти несколько минут и вытащила меня в коридор:

– Рассказывай! Как там твой красавчик? Предложение уже сделал?

Я закатила глаза. Кто про что, а лысый про расчёску.

– Кать, ну какое предложение? Он в гипсе с головы до ног.

– Но рот же у него свободен. – не сдавалась подруга.

– Не сделал. – ответила, а то ведь не отцепиться.

– Вот гад. Ты его обслуживаешь целый месяц…

– Эй, сбавь обороты, подруга. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. У него сейчас реабилитация, от которой даже я вечером с ног валюсь. А я ведь в основном только смотрю.

– Ну ладно, прости. Вам виднее. Как он?

– С руки сегодня гипс сняли. Разрабатывает. А нога ещё не очень. Но он уже скачет по больнице на костылях… Вы тут как? Что Жека натворила, что начальник её попёр?