Замуж с осложнениями. Трилогия
Шрифт:
— …сказать мне! — гремит Азамат. — Правила написаны, чтобы их выполнять!
Гонд что-то невнятное мямлит в ответ. Рядом на диване, сгорбившись, сидит Алтонгирел с видом покойника, смотрит в одну точку. Ох, что-то мне стремно…
Оглядываюсь, замечаю в сторонке понурого Тирбиша. Тихонько прокрадываюсь к нему.
— Что случилось? — шепчу.
Он вздрагивает, но никто не оборачивается.
— Ночью Гонд был на вахте, засек джингошский корабль. И они вместе с Эцаганом
Мямленье Гонда наконец обретает смысл:
— Я шел к вам, встретил его в коридоре, он сказал выгонять шаттл… я не мог не выполнить команду.
— Ты был обязан сказать мне!!
— Ну вот, — продолжает Тирбиш. — Корабль-то они взяли…
И замолкает как-то подозрительно. Судя по тому, что Азамат выволакивает Гонда, а Эцагана в комнате нет… о господи!
— Он что, убит?!
— Ранен, — говорит Тирбиш так, как будто это еще хуже.
— Где он?
— У себя в каюте.
— Пошли.
Решительно тяну его за рукав. Могли бы меня и разбудить, идиоты! Но Эцаган тоже хорош, что за пубертатные выходки? Мало им было, что они на нашем корабле двоих потеряли. Надо теперь, чтобы я еще себя виноватой почувствовала, что он в дурном настроении вчера был?! Обойдется!
Дверь в каюту Эцагана приоткрыта, Тирбиш остается снаружи, а я захожу и обомлеваю. Бедолага лежит на кровати, по всей видимости, без сознания, все лицо залито кровью, поперек лба широкая борозда.
О боже! Еще бы Азамат не бушевал. Разворачиваюсь на каблуках и мчусь к себе в каюту за мешком, едва не сшибая ошарашенного Тирбиша.
Возвращаюсь так же бегом, распахиваю дверь. Тирбиш все еще стоит рядом.
— Заходи, будешь ассистировать!
— Но… я…
— Внутрь!
Заходит, я вытряхиваю все из мешка на стол, выхватываю необходимое.
— На, возьми, намочи, протри ему лицо, чтобы видно было, где повреждено. Ну!
Со второго пинка Тирбиш стартует в ванную. Вот самое время нашел для своих предрассудков. Оглядываю Эцагана в прочих местах и обнаруживаю несколько ранений в живот. Кровать уже вся кровью пропиталась, еще бы он был в сознании! Пульс, однако, вполне приличный. Обдираю с пациента лишнюю одежду и сомнительные бинты, кидаюсь осматривать внутренние повреждения.
Еще в прошлом веке один китайский гений сварганил портативный сканер. Они любят все комбинировать… Так вот, этот прибор шестью разными способами снимает изображение с человеческого нутра. При большом желании и хорошей настройке им можно даже сквозь стены смотреть. А так — палочка с катучим шариком на конце да экранчик. Как они без этой штуки раньше жили, не представляю.
Так, задеты в основном кишки и соединительные ткани. К счастью, большая часть ранений нанесена лазером, а он заваривает рану, так что почти нет опасности заражения. К сожалению, открытые раны тоже есть, придется промывать. Тирбиш неуклюже приступает к выполнению команды. Где мои спазмолитики-анальгетики?..
Как же я рада, что взяла все это с собой! И мою любимую машинку для заваривания
Тирбиш на мои манипуляции не смотрит, отвернулся.
— Я вам еще нужен? — блеет.
— С химическими весами обращаться умеешь? — спрашиваю, заклеивая Эцагану физиономию. Машинка машинкой, а контакт с внешней средой лучше пока минимизировать.
— Да, конечно.
Как удобно жить, когда все вокруг технически подкованные! Правда, если бы у меня была искусственная кровь, было бы еще удобнее. Или хотя бы готовый физраствор… Хорошо хоть, нас в колледже натаскали обходиться бытовыми средствами вместо фирменных смесей и прочих достижений цивилизации. Понимают, что в космосе может и не быть под рукой модных медицинских новинок.
— Вот тебе чистый натрий-хлор, — протягиваю Тирбишу баночку. — Разведи ноль девять в дистилляте и подогрей половину до тридцати семи градусов. Справишься?
— Да, а сколько литров?
— Давай пока парочку… на всякий. И — ты понимаешь, что такое «стерильно»?
Он кивает, хватает соль и весы и счастливо уносится прочь от «изуродованного» Эцагана… Тоже мне, блин, наемники! Девки нервные! Азамат, правда, Гонду что-то там вкручивал про «без шлема». То есть наверное, обычно они какой-то доспех надевают, когда драка предстоит. В таком случае Эцаган у нас дважды герой. Очнется — отшлепаю.
Через пару минут возвращается Тирбиш с двумя флягами физраствора. С интересом наблюдает, как я втыкаю иглу. Похоже, тоже никогда шприца не видел. Хорошо хоть под руки не лезет.
С внутренними травмами куча возни: сначала все промыть нежно, тепленьким растворчиком, кишки все просмотреть детально, а это несколько метров, отсосать всю дрянь, зашить, а где приварено лазером — расклеить… Упариваюсь конкретно, хорошо хоть сканер подсвечивает повреждения. Ну вот, наконец с этим покончено. Ставлю отсос, ввожу антибиотики.
Теперь что у него там с лицом?
С лицом все не так плохо, ранка-то, собственно, одна, и та легко закрывается после дезинфекции. Нет, мой завариватель швов — великая вещь. Жаль, ее не было у того, кто зашивал Азамата…
Ну вот, пациент стабилизирован. Пульс почти нормальный, зрачки на свет реагируют. Скоро должен очнуться. Надеваю ему на запястье пульсометр — запищит, если что.
— Все? — осторожно спрашивает Тирбиш.
— Ну да, — вздыхаю удовлетворенно. — Теперь ждем, когда очнется и что расскажет. Пока больше симптомов нет.
Тирбиш кивает, как будто понял. Впрочем, скорее он реагирует на мой спокойный тон. Мы слегка прибираемся, он выливает отходы производства, я собираю свои причиндалы обратно в мешок от греха подальше. Вид обрезков кишок у Тирбиша отвращения не вызывает, видимо, царапина на лице гораздо противнее.