Замуж за давнего друга
Шрифт:
Не договариваясь, они сразу направились к автостоянке. Дождь кончился, небо прояснилось, из-за посветлевших туч выглянуло солнышко. До дома доехали без слов. Выйдя из машины, взялись за руки, прошли в сад, сели на мокрую скамейку и прижались друг к другу.
– Какое сегодня число? – спросил вдруг Герберт.
– Восемнадцатое, – ответила Дебора.
– Предлагаю сделать этот день праздником и каждый год до глубокой старости праздновать вдвоем.
– Думаешь, мы вытерпим друг друга до глубокой старости? –
Герберт строго взглянул на нее.
– А ты в этом сомневаешься? Если уж вытерпели двадцать лет, то вытерпим и еще двадцать, и еще, и еще, и еще.
Дебора рассмеялась.
– Что-то долго ты планируешь жить.
– Конечно, – с шутливой суровостью произнес Герберт. – У меня миллион неосуществленных задумок. Все родились буквально в последние полчаса.
– Очень интересно. – Дебора с любопытством на него посмотрела.
– Во-первых, нам надо как можно быстрее пожениться, – все еще полушутливым тоном продолжил Герберт. – Потом тебе придется попытаться сделать из дома, который за годы моего одиночества превратился неизвестно во что, уютное гнездышко, типа того, что свили когда-то Эмили и Шейн.
– Предлагаешь взять за образец моих родителей? – В счастливых глазах Деборы блестело озорство.
– А почему бы и нет? – спросил Герберт с важностью. – У вас в доме всегда тепло и вкусно.
– Это потому, что мама оставила в свое время работу, – горячо заявила Дебора. – А я, если хочешь знать, вовсе не намерена становиться домохозяйкой.
Герберт пожал плечами.
– Я и сам бы этого не хотел. Моя жена должна иметь свое лицо, чтобы потом и дети могли ею гордиться. Я ведь не сказал, что ты должна превратиться в Эмили, а я в Шейна, в том-то и весь смысл. Возьмем у них то, что сумеем, в общем же заживем совершенно отдельной жизнью. – Он помолчал и посерьезнел, став вместе с тем как будто более беззащитным. – Я не шучу, Деб… Ты выйдешь за меня?
Их взгляды встретились. Дебора ощущала себя заново родившейся. В то, что любовь к Герберту можно теперь не прятать, верилось с трудом, но от осознания этого душа рвалась из груди.
– Ты согласна стать моей женой, Дебби? – повторил Герберт, слегка хмурясь.
– Конечно, согласна, – прошептала Дебора, едва удерживаясь, чтобы не заплакать. – В противном случае не помчалась бы за тобой, как ненормальная, в аэропорт…
– Деб… – произнес на выдохе Герберт, и их губы соединились в горячем поцелуе. На время Дебора растворилась в нем, забыла, кто она, где, разучилась думать и страдать. Опомнилась, лишь немного от Герберта отстранившись.
– А как же твой отъезд? – испугалась она. – Самолет уже, наверно, улетел.
Герберт перевел дыхание, посмотрел на часы и улыбнулся.
– Вылетит через две минуты.
– Тебя теперь выгонят с работы? – спросила Дебора, прижав к щеке руку.
– Вряд ли, – невозмутимо ответил Герберт. – Если честно, я сам уговорил шефа отправить меня в Хьюстон. Даже признался ему, что безнадежно влюблен
Брови Деборы подпрыгнули.
– Так прямо и сказал?
Герберт пожал плечами.
– Да. Решил, лучше выложить всю правду.
– Единственной на земле девушке? – нерешительно повторила Дебора. – Неужели это… я?
Герберт обнял ее и так крепко прижал к себе, что на миг ей стало трудно дышать.
– Разумеется, ты, Деб. Я понять не могу, почему был так глуп – любил тебя и не давал себе в этом отчета, еще и воображал, будто сохну по другой. Немыслимо!
– Думаешь, ты все это время… меня любил? – в небывалом волнении спросила Дебора.
– Теперь я это точно знаю, – с уверенностью ответил Герберт. – И даже догадываюсь, в чем причина моей былой слепоты.
Дебора подняла голову и вопросительно на него взглянула.
– Просто я слишком привык к тебе, – пояснил Герберт. – Принимал тебя за неотъемлемую часть своего существования, считал где-то на уровне подсознания, что ты будешь всегда рядом, понимаешь?
Дебора, вздохнув, кивнула.
– Ты выросла на моих глазах, – более увлеченно продолжал Герберт. – Вот тут, в этом самом саду из маленькой девочки превратилась в красавицу-женщину… незаметно… потому мне и не пришло своевременно в голову взглянуть на тебя другим взглядом, оценить по достоинству все твои прелести.
Дебора смущенно хихикнула.
– Ты правда считаешь меня красавицей?
Герберт многозначительно посмотрел в ее карие сияющие глаза.
– Первой в мире, тебе нет равных.
Дебора повела плечом и качнула головой.
– Не может быть… Мне всегда казалось, ты и за женщину-то меня не принимаешь.
– Я и не принимал! – с чувством воскликнул Герберт. – Говорю же. Но после той ночи… – Он понизил голос. – На меня она произвела такое ошеломляющее впечатление, ты и представить себе не можешь…
Дебора усмехнулась.
– Еще и как могу! Если бы ты знал, чего мне стоило разыгрывать безразличие и готовность отмахнуться от этих воспоминаний, как от какого-нибудь пустяка.
Герберт поцеловал ее в висок.
– Я догадывался… – счастливо пробормотал он. – Все время, несмотря на твое спокойствие, почти равнодушие, верил, что не из чистой жалости или любопытства ты это сделала.
Дебора улыбнулась.
– И правильно делал. Я в ту ночь осуществила свою заветную мечту, а после поклялась себе… – Она резко замолчала.
Герберт взял ее за подбородок, повернул к себе и пытливо посмотрел ей в глаза:
– В чем? – требовательно и в то же время нежно спросил он. – В чем поклялась?
– Убить в себе давнюю любовь, – пробормотала Дебора, густо краснея.
– Давнюю? – Герберт нахмурился и покачал головой, не веря в услышанное. – Неужели ты тоже… давно меня любишь? Как я тебя?
Дебора кивнула.
– Может, еще с детства. Причем я всегда четко знала, что это за чувство. Во всяком случае, лет с двадцати.