Замуж за давнего друга

Тиммон Джулия

Герберт улыбнулся с несчастным видом.

– Мне в любом случае будет неуютно. Чертовски неуютно, даже представлять страшно.

Дебора пристально посмотрела ему в глаза.

– Тогда зачем ты обрекаешь себя на эту пытку?

Герберт запустил в волосы пальцы.

– Я ведь уже объяснил… Поделать с собой ничего не могу. А вчера, когда она сама мне позвонила, чуть умом не тронулся от избытка чувств.

– Она позвонила сама?

Глаза Герберта загорелись, как у больного лихорадкой. Дебора с испугом подумала о том, не трогается ли он в самом деле умом. И стала пристальнее

за другом следить, невольно вспоминая о том, что влюбленные порой отрекаются от нормальной людской жизни, бросаются с мостов, лезут в петлю.

– Да, я, когда она назвалась, даже не поверил, – ужасно волнуясь, принялся рассказывать Герберт. – Подумал, кто-то из сотрудниц затеял надо мной подшутить, и уже чуть было не крикнул в трубку: фокус, мол, не удался. Но Фиона, не дождавшись ответа, сказала: наверно, не очень удобно тогда получилось, в «Элите». Тут я сразу понял, что это она. Мы с Питером как раз сидели в баре, – решили отдохнуть после спортзала. Когда Фиона позвонила, было довольно поздно, часов десять.

Деборе вдруг вспомнилось, что уже лет в одиннадцать ребята с улицы смотрели на Герберта как на всеми признанного лидера. Даже мальчишки постарше относились к нему уважительно, потому что, хорошо физически развитый и наделенный завидной стойкостью, из драк он почти всегда выходил победителем, в бейсбол играл лучше всех и никому не пытался подражать. Возможно, еще в те далекие дни, она, Дебора, лучшая Гербертова подружка, уже начинала потихоньку в него влюбляться, хоть еще и не догадывалась об этом.

Куда подевалась его твердая уверенность в себе? – печально подумала она. Что с ним будет, если безумная игра с Фионой выльется во что-то более серьезное? Окажись на ее месте девушка достойная, я даже радовалась бы. Свою любовь по-прежнему прятала бы, с его невестой даже непременно бы подружилась. Фиона же… Как бы из-за ее прелестей он совсем не погиб…

Герберт посмотрел на часы и вскочил с кровати.

– Слушай, не погладишь рубашку, а? Я пока приму душ и побреюсь.

Дебора взглянула на тумбочку с воском для волос и одеколоном.

– Я думала, ты уже был в ванной. Странный ты сегодня ужасно.

– Знаю. Сам себя не узнаю. Надеюсь, это пройдет! – Последние слова Герберт крикнул, уже удалившись в душ.

Дебора включила утюг, разложила гладильную доску и принялась приводить в надлежащий вид рубашку. Только спустя некоторое время до нее вдруг дошло, что слишком уж рано Герберт торопится на свидание.

– А почему ты в такую рань разбегался? – громко спросила она. – В котором часу вы встречаетесь?

– Фиона попросила заехать за ней в одиннадцать, – перекрикивая шум воды, ответил из ванной Герберт.

Дебора на миг даже перестала гладить. И в изумлении покачала головой.

– В одиннадцать? Да она ведь опять над тобой издевается!

– Нет, просто оригинальничает. – Герберт вышел в халате, вытирая полотенцем голову. – Ну, или… Не знаю. Может, это тоже очередной каприз, – даже не хочу задумываться. В конце концов, через сорок минут все станет понятно. Сорок минут! – Он подлетел к столику и стал расчесывать волосы. – Как бы не опоздать!

– Не

опоздаешь, – заверила его Дебора, вешая выглаженную рубашку на плечики. – Далеко до нее ехать?

– Да нет, минут пятнадцать.

– У тебя еще почти полчаса. Расслабься. А волосы сначала бы лучше высушил феном, – посоветовала она, заметив, что Герберт раскрывает баночку с воском, и уже делая шаг в сторону ванной, где в одном из шкафчиков хранился фен. – На вот, и успокойся же, наконец! – более строго произнесла она, вернувшись.

Герберт взял фен и поднял свободную руку.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Он сделал два вдоха и два выдоха. – Все, успокоился.

– Умница. Так-то лучше. – Дебора подняла с пола брюки и принялась их гладить.

– Как ты думаешь, стоит купить ей цветов? – прокричал Герберт сквозь шум фена. – Или глупо это, старомодно? А?

Дебора задумалась.

– Даже не знаю. Все зависит от того, насколько серьезно ты к ней относишься и что она за женщина. Ну, насчет тебя все понятно, а Фиона… Гм… Говоришь, у нее море поклонников, непредсказуемый характер и немыслимая красота. Она может обойтись с тобой совершенно бесцеремонно, но в отдельных случаях готова попросить прощения, даже как будто искренне, а вчера пригласила на свидание… Думаю, цветы не помешают. Я на твоем месте ограничилась бы скромным букетом или даже одним цветком. – Она помолчала и добавила: – Или вообще ничего не покупала бы. Во всяком случае, до поры до времени.

– Решено, – заявил Герберт, покончив с прической и побрызгавшись одеколоном. – Подарю ей один цветок. Роскошную красную розу… Или это слишком многоговоряще?

Ты любишь ее? – едва не вырвалось у Деборы. Она взяла брюки и, повернувшись к другу спиной, стала разглядывать их, оценивая, насколько хорошо погладила.

– А? – более требовательно спросил Герберт. – Как ты считаешь?

Дебора удовлетворительно кивнула, одобряя собственную работу, и, придав себе непринужденный вид, повернула голову.

– Ты о чем?

– Не слишком ли это будет многоговоряще, если я подарю Фионе красную розу?

Дебора невозмутимо пожала плечами.

– Ну этого я не знаю. Сам решай.

Герберт так тяжело вздохнул, будто ему поручили возглавить войско в великой битве с врагом.

Дебора усмехнулась.

– Скоро ты без моих подсказок шагу ступить не сможешь. А когда-то любил сам меня поучать.

Герберт посмотрел на нее несколько странно, словно озаренный какой-то светлой мыслью или намеком на мысль, еще не обретшую отчетливую форму. Секунду спустя все прошло, и Дебора решила, ей это лишь показалось.

– Да, ты права. – Герберт поднял было руку, вознамерившись по привычке взъерошить волосы.

– Эй, испортишь прическу! – воскликнула Дебора.

Герберт опустил руку и широко улыбнулся.

– Я, и правда, совсем бы пропал без тебя. Если бы ты не пришла, наверно, до сих пор ломал бы голову над тем, какой выбрать галстук. И непременно опоздал бы, потом всю жизнь бы себя проклинал.

– Я как почувствовала, что пригожусь тебе сегодня утром, – пробормотала Дебора, стараясь казаться беззаботной.