Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать
Шрифт:
— Как будет угодно вашей светлости, — не стала я больше спорить.
А про себя подумала:
«Хочет спать со мной? Что ж, на здоровье. Будет ему незабываемая ночка!»
Закончив испытывать мои нервы на прочность, Кристофер всё-таки убрался в свою зефировую комнату. Одеваться. Как был в полотенце, так в неё и отправился, под аккомпанемент из моих мысленных ругательств и проклятий.
Сказать, что я была зла — это ничего не сказать. Хотелось тотчас позвать слуг (например, конюхов — они ребята крепкие) и приказать спустить любимого супруга с лестницы, а потом выставить за ворота. Вот только
Хордовы законы Хальдора.
Пока он сам не решит разъехаться, придётся терпеть его в этих стенах. Но это не значит, что я стану выполнять все его требования. Сегодня ему нужна новая комната, завтра оккупирует целый этаж. Я не отдам ему Монтруар! Не хочу, чтобы он даже в мыслях допускал, что этот дом когда-нибудь станет ему родным.
Это моё наследие. Наследие Ариас! Никаким Грейстокам здесь не место.
Я всё-таки взяла себя в руки, обуздала чувства. Позвонив в колокольчик, позвала служанку, чтобы та помогла мне собраться к ужину, а когда Энни уже заканчивала колдовать над моей причёской, поинтересовалась:
— Скажи, а где тот сундук с вещами моей прапрабабушки? Большой такой и очень старый, обтянутый кожей, с медными заклёпками. Ржавыми.
Заметила, как в зеркале отразилось недоумённое лицо девушки.
— Так сразу и не припомнить… — задумчиво пробормотала она. — На чердаке, наверное. Там ему самое место.
— А пойдём-ка сходим на чердак. — Я тут же поднялась и решительно направилась к выходу из спальни.
Энни засеменила за мной следом, явно сгорая от любопытства, которое мне пришлось оставить неудовлетворённым. Не хватало, чтобы Кристофер раньше времени узнал о моих планах, наверняка уже успел сплести целую шпионскую сеть и обзавестись в Монтруаре доносчиками, которые даже не подозревают о том, что они доносчики.
Так как уже смеркалось, пришлось вооружиться керосиновой лампой. Поднимаясь по скрипучей лестнице, я перебирала в уме различные варианты дальнейшего развития событий. Особенно меня интересовали грядущие события в спальне. Кристофер называет мои выходки детскими, но, право слово, не стрелять же в него из пистолета. Не то чтобы я была против… Но некоторым искушениям уступать всё же не стоило.
По-хорошему он отсюда не уедет, а я уезжать из собственного дома тем более не намерена. Что остаётся? Сидеть тихо и ждать новостей от мистера Риша, пока Кристофер будет здесь обживаться в своё удовольствие? Не дождётся. Да и не умею я сидеть тихо. Не могу бездействовать.
Поднявшись на чердак, пожалела, что не поселила здесь Грейстока. Везде, куда ни глянь, пыль, паутина и столетняя ветошь. Полуразваленная мебель, сундуки с проржавевшими каркасами, скрипучие половицы у нас под ногами. В углу пылилась изъеденная молью ширма, рядом с которой пристроили соломенное кресло-качалку с прутьями, живописно торчащими из сиденья. Усадить бы в него Грейстока…
Обведя взглядом просторное помещение, радостно улыбнулась, заметив в дальнем углу чёрно-рыжего монстра.
— Помоги мне его открыть.
Вместе нам удалось справиться с неподъёмной крышкой, и когда та всё-таки поддалась, а я вволю начихалась, обернувшись к Энни, сказала:
—
Но девушка продолжала топтаться на месте, явно не горя желанием уходить на самом интересном.
— Возможно, я могу ещё чем-нибудь вам помочь?
Я призадумалась:
— А вообще-то… можешь. Попроси миссис Флауэр приготовить её чудодейственную маску из корнигора. Только пусть поторопится. Помню, в подростковом возрасте она была моим спасением от прыщей.
И наказанием для папы — он не переносил её запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.
— Но у вас же нет прыщей, — захлопала глазами девушка.
— Выполняй, Энни.
Служанке пришлось повиноваться и уйти, пусть и без особого энтузиазма.
Я же переключилась на содержимое сундука — нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у неё ночная сорочка — мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать её всё это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.
В итоге жених её так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариас.
Спасибо ночной сорочке.
Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.
Семейная ценность обнаружилась на дне сундука и выглядела… более чем скромно. По сегодняшним меркам так тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жёсткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было всё жёлтое, да ещё и местами расползшееся. Она скрывала всё, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.
Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…
Я тут же отогнала от себя непрошенные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, по несколько часов простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.
Не представляю, как он всё это терпел… И как это вытерпит Кристофер.
У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Та после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть — не сумеет.
Ужин прошёл в таком молчании, какое бывает разве что в склепе или каком-нибудь подвале. Не то чтобы нам было не о чем поговорить… Я всё ещё не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.