Замуж за монстра, или Любви все чудища покорны
Шрифт:
– Дорогая, ты вроде сказала, что едешь посмотреть на графа издали, возможно, познакомиться с ним инкогнито, собрать на него компромат… – Фиона пнула носком туфли пустую коробку и с недовольством заметила: – Но складывается ощущение, будто ты насовсем уезжаешь. И никогда не вернёшься.
Я обошла лавку, подошла к подруге и крепко обняла её.
Она похлопала меня по спине и тяжко так вздохнула.
– В любом случае мне придётся уехать, – напомнила ей с грустью. И добавила с весёлыми нотками в голосе: – Но сейчас, считай, это всего лишь репетиция. Я
Последние слова я произнесла с сарказмом и ехидством.
– Ах, милая моя Аврора, мне так жаль, что мы ничего не можем исправить, – запричитала Фиона.
– Всё в порядке. Я справлюсь, – заверила её. – Можно найти позитив даже в самой сложной ситуации.
Щёлкнула пальцами и заговорщицки добавила:
– А ещё, пока мы живы, можно исправить всё что угодно. И сделать всё что угодно. Я не опускаю руки, Фи. И не собираюсь разводить драму из-за замужества. Может, этот Лиам Найтмэр не такой уж и монстр, как его описывают.
– Ты невероятная. В тебе столько энергии и огня, что уверена, ты и графа приручишь, даже если он и правда, монстр. Жаль только, что этого огня больше не будет в нашем квартале, – проговорила Фиона, достала из сумочки кружевной платочек и украдкой промокнула им уголки глаз.
Чуть всхлипнула, а потом спросила:
– А что дети?
– Фиона, какие дети? Мне узнать сначала нужно, каков там граф. Может, он тиран, от которого детей нужно держать как можно дальше. Не хочу своим желанием сделать ребятам добро, причинить им в итоге зло. Если граф нормальный мужчина, адекватный, то хорошо. И тогда, как вернусь, сразу поговорю с министром о детях. Сейчас хватит ему и того стресса со списками гостей. А пока, я надеюсь, вы присмотрите за ребятами, ладно?
Я вернулась к разбросанным инструментам на столе. Начала всё складывать в чемоданчики и ящики.
– Могла бы этого не говорить, – с укором заметила Фиона. – Конечно, мы за ними присмотрим. И за лавкой твоей тоже.
– Спасибо, – кивнула ей. – Вернусь и с ребятами ещё поговорю. Вдруг, они не захотят со мной, а решат здесь остаться и продолжить моё дело? В любом случае их не брошу. Они мои. Оплачу им обучение и дам путёвку в светлое будущее.
Фиона подала мне шпагат и покачала головой, вдруг задорно улыбнулась и сказала:
– Знаешь, Ава, а ты очень самостоятельная, предусмотрительная и дальновидная женщина. А ещё ответственная и верная.
Я фыркнула и ответила:
– Спасибо, Фиона. Надеюсь, мои житейские навыки и женская мудрость доведут меня до добра, а не до могилы.
Опустилась на корточки и принялась задвигать ящики под стол.
Сверху раздался голос подруги.
– Прав мой Лоран, Ава, всё у тебя получится. Представь, а у меня не возникло ни одной мысли, что сначала о графе нужно больше узнать, как ты говоришь: прощупать его, пробить почву. Ты ведь права, вдруг к нему нельзя детей подпускать?
Я перестала возиться с коробками и резко подняла голову, совершенно забыв, что нахожусь под столом.
Со всего маху стукнулась макушкой о столешницу.
– У-у-у-уй! – вырвалось у меня.
Больно, просто атас. Из глаз брызнули слёзы.
– Ох, милая! – воскликнула Фиона. – Сейчас сбегаю за льдом и мазью.
– Лёд в… – начала я блеять.
– Я знаю, где лежит и лёд, и мазь! – крикнула подруга.
Осторожно выбралась из-под стола.
Стукнулась головой я знатно.
Это всё Гастон со своей чёртовой любовью.
Фиона быстро вернулась и протянула мне пакет магического льда. На стол поставила баночку с мазью от синяков и ушибов.
Мазь моего собственного приготовления.
Правда, в неё добавлена щепотка ведьминского волшебства.
Специально раз или два в месяц отправляюсь за город к одной ведьме, чтобы она мне поколдовала.
Теперь мои крема, мази, мыло, шампуни и прочие бьюти продукты для здоровья и тела пользуются популярностью.
Хоть это и не основная моя деятельность, для души иногда варю мыло, делаю крема, но основная моя любовь – это цветы.
А ведьмочка та получает от меня травы редкие, цветы, лепестки, вытяжки. Она мне силу ведьмовскую в мою продукцию вливает.
Приношу ей уже готовые наполненные баночки, скляночки, тюбики.
Пока жду, пью чай с её пирогами, болтаю с ней о всяком, а она работу делает.
Эх… Всё же скучать буду по жизни своей устроенной. Так всё хорошо было, а теперь всё изменится…
Приложила пакет к пульсирующей макушке и прикрыла глаза.
Хорошо, что лёд у меня под рукой.
Держу его много в специальных ящиках, а не холодильниках. Этот лёд магический, он не тает так быстро, как обычный.
А держу его в большом количестве, потому как добавляю в вазы с цветами по несколько кубиков. Такой лёд в воде тает очень долго, три-четыре дня держит форму и холод.
В лавке у меня тоже всегда холод. К нему я привычная. Быть может, потому хорошо и сохранилась в свои тридцать пять с хвостиком.
Когда боль поутихла, открыла глаза и взяла баночку.
Опустила пальцы в жирную и белую субстанцию, нанесла мазь себе на макушку.
Хорошо втёрла её, не обратив внимания, что почти всю голову словно жиром смазала. Ничего, помоюсь. Потом кивнула подруге:
– Рассказывай, Фи, что у Гастона на уме?
Покривив губы, она с негодованием начала рассказывать:
– Ты только представь, что этот гад последний учудил! Аврора, этот Гастон, этот паразит поспорил со своими прихвостнями на поясной мешок с золотом, что ты согласишься за него выйти замуж! И не просто согласишься, а радоваться будешь и всем кварталам расскажешь об этом! А на самом деле, он не собирался на тебе жениться! Просто хотел спор выиграть!