Замуж за врага. Его (не) любимая

Марлин Юлия

— Идемте к костру, балий Хорс.

Согбенный Хорс, едва доходивший ростом Святославу до груди, покачал головой и прокряхтел:

— Ноги затекли в седле. Пройдусь немного, князь.

Святослав кивнул и вернулся к костру. Над огнем бурлил котелок с мясным супом. Тис грубо рубил картофелины на четыре части, отправляя в кипяток, а сам что-то важно рассказывал вознице Игнату, осмелившемуся присоединиться к общему костру (аргчанин освоился среди чужаков и с удивление обнаружил — северяне не так страшны, как про то гласит народная молва и вопят выжившие

из ума старухи).

—… «снимай пояс с оружием» говорит он мне «и поживее», а я отвечаю 'а чего-другого не снять? Я могу. Смотри!

Близнец ловко крутанул ножом и спрятал за пояс.

—… а потом мы сошлись в битве. И так я получил это увечье.

— Ага, слушай его больше, он не такого наговорит, — с грозным смешком бросил Юрий, принимая мех с водой.

Ненадолго повисла тишина, а затем Семеон, ковыряя ногтем в зубах и сплевывая в траву, ядовито заметил:

— А что наша гостья, сыта молитвами?

Рогнед заметил, как нахмурился Святослав и предложил:

— Я приглашу сударыню.

— Оставь, — Посланник остановил того рукой. — Заложница — моя забота.

… Крытая повозка, запряженная тройкой лошадей, стояла поблизости. Он трижды постучал о стекло.

— Княжна София, не соблаговолите присоединиться к ужину? И вы, Лиза?

Минуту стояла тишина. После этого служанка отозвалась:

— Благодарим, сейчас будем.

Обождав несколько секунд, Посланник Верховного Правителя вернулся к костру. Он и остальные ожидали увидеть заложницу, но вместо Софии к огню вышла Лиза и, поклонившись по аргскому обычаю: прижав обе руки к сердцу, сказала:

— Госпоже нездоровиться. Она приносит извинения.

Семеон без стеснений высказался:

— Ей часто нездоровится. Не больного ли заложника нам подсунул уделат?

— Не извиняйтесь, — холодно оборвав воина, произнёс Святослав. — Нуждается ли княжна в помощи? Среди нас опытный целитель.

— Нет, — Лиза украдкой поглядывала на возницу Игната, который покраснел, едва девушка выступила на свет.

— Возьмите хотя бы воды, — предложил воевода.

— Не стоит.

— Княжна боится, мы ее отравим, — догадался Тис, когда служанка скрылась в повозке.

— Саанил с ней, — бросил Семеон. — Не насильно же кормить девицу.

— Не насильно, — согласился Святослав.

С момента отъезда из Ипати он внезапно стал задумчив, отрешен и часами размышлял, а иногда скрывал неожиданные приступы накатившей злости. Воины на командира внимания не обратили, но от воеводы странности поведения лучшего из учеников не укрыла даже темнота.

* * *

София запретила себе спать.

Чувства перемешались в ней и, наполнив пестрым букетом, переутомили разум. А еще эта душная повозка, спертый воздух, невозможность развернуться в полный рост. Она мечтала вдохнуть свежести, разогнуть затекшую спину, пройтись босиком по молодой траве побережья и возможно невзначай встретить Рогнеда.

Девушка пришла в себя, когда Ипати давно осталась позади, а повозка выехала на просёлочный

тракт. Весь день пришлось слушать скрип колёс, конское ржание и грубые шутки северян. Досуг скрасила служанка, которую брат милостиво отправил вместе с сестрой.

Лиза давно улизнула, думая, что княжна крепко спит. Не выдержав собственного заточения, София стянула с ног сапоги и чуть приоткрыла дверцу, вдыхая озерный запах, смешанный с горечью дыма и ароматами похлебки. Затем выбралась из повозки и, поспешила к озеру, осторожно обходя развалившихся на траве мужчин.

Тепло песчаного берега согрело босые ступни.

Мягкий шепот ив вселял умиротворение.

Здесь ее никто не потревожит. Присмотрев небольшой сухой камень, брошенный у кромки озера, она села и опустила ноги в холодную воду. Небо было засыпано белыми точками. Аргчане верили, звезды — это фонари в бесконечности бытия, освещающие тропы богов, идущих далекими мирами.

Вдруг за спиной хрустнули камни — кровь прилила к щекам, а сердце забилось быстрее. Вскочив, София обернулась и заметила, как из темноты вынырнул высокий стройный силуэт. В первый миг ее сердце затаилось надеждой — это Рогнед. Увы. В сгустке темноты она узнала Посланника. Молодой князь был без доспеха и оружия.

— Госпожа?

Он развел руки в знак добрых намерений, и разошедшаяся рубаха обнажила его скульптурный мускулистый торс.

Ошеломленная заложница попятилась в озеро. Только когда ее ноги ушли в воду по колено, она разглядела, что на мужчине темнеют брюки, заправленные в высокие грубые сапоги, а талию перетягивает широкий плетеный пояс из серебра.

— Не стоит уходить от лагеря. Здесь может быть опасно.

Девушка молчала, но скрыть, как дрожат колени, не смогла. Она до ужаса боялась командира северян — это читалось в глазах, в позе, в нервно стиснутых губах и сжатых кулаках. Зачем он ходит за ней? Зачем преследует?

— Вам дурно? — Нахмурился молодой князь, заметив, как ее колотит дрожь. — Я позову целителя.

— Не надо. Я просто замерзла.

Губы Святослава тронула ухмылка. Надо же, княжна удостоила его ответа. Неожиданно, если учесть, что за весь день «гостья» не проронила ни слова и не соизволила выйти ни к обеду, ни к ужину.

— Выбирайтесь из воды, София. Иначе простудитесь.

Заложница фыркнула. Он назвал ее просто по имени. С чего вдруг? Без титулов обращаются только близкие друзья, члены одного Дома, кровники, наставники и учителя.

— Ну, — он протянул широкую ладонь.

София послушалась и, приподняв подол платья, вышла на берег. Его руки она не коснулась, справилась сама.

Он скептически оглядел ее босые ступни и поинтересовался:

— Где ваша обувь?

— Оставила в повозке. А вы думали, я решила сбежать?

— Зачем мне это?

На голой — твердой и гладкой, как обтесанный камень, груди командира блеснул огонек холодного пламени. Искра серебра на тонкой цепочке, лежавшей на ключицах, заинтересовала девушку, но рассмотреть ее она не рискнула.