Замужем за богом
Шрифт:
– Прости за бестактный вопрос, но ты выглядишь расстроенной, – сказал Василий Петрович через какое-то время, все также созерцая что-то перед собой, – может, я могу помочь?
– Да нет, все хорошо, – Вера растерялась. Неужели было настолько очевидно, что она не могла прийти в себя, что это даже сосед заметил?
–– Я и не говорю, что плохо, – спокойно продолжил её собеседник, – я предлагаю помочь. – Мы все бываем расстроенными, это нормально. И я бываю расстроенным.
– Вы? – Вера рассмеялась. Она жила в этом доме уже несколько лет, и всегда видела Василия Петровича спокойным и улыбчивым. – Вот уж по вам точно не скажешь!
– Если
Возразить было трудно, и Вера не возразила.
– Скажи, бывает такое, что твоя собака выглядит грустной, хотя особой причины нет? – продолжил Василий Петрович.
– Да, – моментально кивнула Вера. – Причём я это сразу замечаю, а Дарий – нет.
– И что ты делаешь, когда видишь, что собака грустит?
– Обнимаю или на руки беру, – немного смущённо ответила Вера, – я же не могу у него спросить, что случилось… Вернее, могу, но он не ответит, – она ещё больше смутилась, подумав, что сосед сочтёт её немного «того».
– И что собака? Как реагирует? – интонация Василия Петрович никак не изменилась.
– Мне кажется, он успокаивается, потому что чувствует, что я рядом, я с ним. Что он не один. Но я не знаю точно, может, мне это вообще только кажется.
– А когда тебе грустно, ты бы как хотела, чтобы муж себя вёл с тобой?
– Хороший вопрос, – Вера улыбнулась. – Примерно, как я с Цезарем, вы знаете… Просто чтобы обнял и рядом побыл, говорить даже ничего не надо.
– И что это тебе даст?
– Ощущение, что я не одна. Что есть кто-то, кто заботится обо мне, и тогда всё хорошо.
– То есть, если тебе грустно, тебе кажется, что ты одна?
Вера задумалась. Выходит, что так! Ей это и в голову никогда не приходило.
– А тот, кто с тобой рядом, кто даёт тебе ощущение защищённости, это именно муж? Или, может быть, кто-то другой? – спокойно продолжал Василий Петрович.
На долю секунды Вере захотелось возмутиться. Кто это ещё такой «кто-то другой?!». Она же замужем, значит, защищать её должен муж!
– Я не имею в виду другого мужчину, – Василий Петрович, судя по всему, понял её замешательство, – я имею в виду, это может быть кто-то другой из друзей или родственников, брат, или отец, например? А может быть, даже мама или подруга?
Вера задумалась. Брат был старше её, их жизни практически не пересекались. Они никогда не были дружны, максимум писали друг другу поздравления с праздниками. Друзей-мужчин у неё не было, с отцом отношения сложились неплохие, но какой-то «защиты» она от него никогда не чувствовала. Он был учёным и занимался наукой, а от дочери требовалось хорошо учиться и по вечерам вовремя возвращаться домой, чтобы папа не тратил время и силы на переживания за дочь, а мог сосредоточиться на своих исследованиях. Мама была женщиной «тонкой душевной организации», любила плакать, закатывать истерики и пить валерьянку напоказ, обвиняя всех в равнодушии и невнимательности, на что папа реагировал усталым вздохом и старался подольше не выходить из рабочего кабинета, а Вера – глубоким чувством вины. Подруги у Веры имелись, но были либо незамужними и завидовали тому, что широкоплечий Дарий обратил внимание на Веру и женился, либо ненавидели мужчин в принципе, вне зависимости от семейного статуса, и у неё не возникало желания поискать защиты у них. Женскую
– Получается, кроме мужа, некому, – она улыбнулась, но улыбка не была радостной.
– Получается, что так, – в тон Вере ответил Василий Петрович. – Но тебя эта мысль почему-то не радует. И ты выглядишь расстроенной.
– Потому что мы поругались, и он со мной уже неделю разговаривает сквозь зубы, словно одолжение делает! – Вера и сама не поняла, как слова вырвались из неё. Она совершенно не собиралась никому ничего рассказывать!
– И что тебя больше всего расстраивает? – Василий Петрович был невозмутим, – то, что поругались или то, что не разговаривает?
– Что даже не пытается помириться!
– А должен пытаться?
– Пусть хоть покажет, что я ему важна, а то ведёт себя, словно я преступница, а он – невинно убиенное дитя. Или божество, которому я поклоняться должна.
Василий Петрович рассмеялся.
– А ты поклоняться не хочешь?
– А что, его божественность уже доказана? – Верин голос прозвучал саркастично.
– В некоторых учениях женщинам предписывается относиться к мужу, как к богу, – голос дедушки звучал тихо и немного вкрадчиво.
– Может, в тех учениях мужья ведут себя, как боги, а не как обиженные дети, – парировала Вера.
– А это неважно, – совершенно серьёзно ответил Василий Петрович. – Важно, что делаешь ты, а не что делает он.
– Ну да, ну да, – Вера звучала ещё более саркастично, – то есть, он пусть ходит с надутыми губами и всем своим видом показывает, что нам огромное одолжение делает только тем, что вообще тут присутствует, а я должна ему поклоняться?
– Хорошо, давай я иначе спрошу. Если бы ты представила бога не как карательную силу, которая тебя за всё наказывает, а как любящее и всемогущее существо, которое выполняет все твои желания, то как бы ты к такому богу относилась?
– Радовалась бы, что такой есть, – Вера улыбнулась, – жаль, что такого нет!
– Есть или нет – это другой вопрос, мы сейчас на него не отвечаем. Просто представь, что такой есть.
– Вот просто так берет и мои желания выполняет? Или в обмен на что-то?
– Если тебе кто-то что-то приятное сделал, ты как реагируешь?
– Говорю «спасибо», или улыбаюсь, или деньги плачу, если надо.
– То есть, как-то выражаешь благодарность?
– Хорошо, пусть так.
– Для бога благодарности достаточно. Только не такой, когда ты еле-еле из себя слово «спасибо» выдавливаешь, а настоящей. Как у ребёнка, которому купили ту игрушку, которую он хотел, а не ту, которую «надо», потому что родители считают, что ему такая полезнее или нужнее.
Вера отчётливо вспомнила, как несколько дней назад в супермаркете она проходила мимо отдела игрушек и случайно услышала разговор других покупателей.
– Мама, смотри какой бронетранспортёр! Смотри, какие колёсики! Я такой хочу, на день Рождения!
Если бы просящий был мальчиком, Вера бы и глазом не моргнула, но купить игрушку просила девочка, в платье и с бантиками. Наша героиня была уверена, что мудрая мать мягко заберёт у девочки неподобающий предмет и переключит её внимание на кукол или коляски или набор для шитья, как на что-то более подходящее, но та только рассмеялась и погладила девочку по голове.