Замужем за незнакомцем
Шрифт:
«Ревность». Она даже остановилась на ступеньке, пораженная этой мыслью. А что чувствовала бы она, оказавшись на его месте? Если бы погибла ее сестра-близнец, обрученная с Каллумом?
Она испытывала бы ревность, потому что надо честно признаться: Каллум Чаттертон очень красив и необыкновенно привлекателен. Это уже ее фантазии. Мужчины не так сентиментальны, и, скорее всего, ничего подобного он не испытывает. Просто они женаты, он хочет спать с ней в одной постели, ему нужен наследник. К ней муж относится терпимо, но самое неприятное — она всегда будет напоминать ему о брате-близнеце.
Что
— Мэм? — Чиверс подняла голову от раскрытого сундука, с удивлением глядя на сердитое лицо хозяйки.
София поспешила успокоить ее улыбкой:
— Я пришла обсудить, что мы должны распаковать в первую очередь.
— Я все уже разложила по местам, мэм.
София огляделась. Действительно, красивая ночная рубашка, расшитая розами по краю декольте, лежала на постели. Все туалетные принадлежности аккуратно расставлены на столике перед зеркалом. Дверь в гардеробную была открыта. Очевидно, все ее остальные вещи уже находились там, кроме последнего чемодана, над которым сейчас и склонилась Чиверс. Виднелись выдвинутые ящики комодов и открытые дверцы шкафов. Все распаковано и разложено по местам.
— Вы прекрасно справляетесь, — сказала София. Но ее чуточку кольнуло, что горничная не дождалась ее распоряжений.
— Я надеюсь, вы будете довольны, мэм. Думаю, на вечер подойдет черное шелковое платье с жемчужной ниткой? Я отнесла его вниз, в прачечную, там с него паром сведут пятна.
— Прекрасно, спасибо, Чиверс. — Это было единственное приемлемое для вечера платье из всего ее гардероба, но горничная тактично сделала вид, что ей пришлось выбирать. — Мне придется проехаться по магазинам. Мистер Чаттертон собирается принимать гостей, мы будем выходить в свет, так что мне надо обновить гардероб.
Горничная оживилась и начала перечислять с деловым видом:
— В первую очередь вам нужны вечерние платья, мэм. Еще нужно купить пеньюары, костюмы для прогулок, белье, шляпы, пелерины, шали, жакеты, туфли, перчатки, сумки…
— О боже! Неужели мой гардероб совсем не годится, Чиверс?
— Он вполне удобен для незамужней леди, которая в трауре, мэм, — сказала горничная тактично. — Но не замужней дамы. Когда вы хотите отправиться за покупками?
— Мы начнем завтра, и, надеюсь, вы мне посоветуете, что выбрать.
— Я, мэм? — Закрыв крышку чемодана, она удивленно посмотрела на Софию. — Уверена, что леди из вашей семьи и ваши друзья…
— У меня их нет, я никогда не была в Лондоне раньше и ничего не знаю.
На лице горничной мелькнула жалость, и София только сейчас осознала, как она здесь одинока. Мама, все ее друзья и знакомые были сейчас далеко, и никого рядом, кому она могла бы довериться. А муж фактически незнакомец, хотя она знает его с детства. О, как бы ей хотелось иметь замужнюю подругу, чтобы с ней посоветоваться.
— Моя предыдущая хозяйка была большой модницей, — сказала горничная. — Я знаю все подходящие магазины, лучшую в Лондоне модистку, так что не беспокойтесь.
Она прошла
— Вы не приляжете до ужина, мэм? А потом — горячая ванна, и я вас причешу.
Разумеется, ведь горничная знала, что сегодня у хозяйки первая брачная ночь, так что надо отдохнуть и потом принарядиться. Наверное, это обстоятельство приводило Чиверс в романтическое настроение. Софии полагалось находиться в волнении и ожидании.
— Да, именно это мне сейчас и нужно, — подтвердила она.
Глава 9
Часы пробили восемь, и Каллум отложил газету. Все равно он не прочел ни строчки, только делал вид, что читает, думая о будущем. Этот брак перевернет всю его жизнь. Он перенес шок после кораблекрушения и гибели Даниэля. После десяти лет жизни в Индии здесь, в Англии, все казалось чужим и непривычным. Утрату трудно было пережить, но он справился. Помогла новая работа, которой он отдавался целиком, не жалея ни сил, ни времени. Он старался изгнать из сердца жалость к себе. И поклялся больше не привязываться сильно ни к одному живому существу, чтобы не страдать потом от утраты.
Каллум, конечно, любил и старшего брата, Уилла. Если с ним что-то случится, он будет скорбеть и переживать, но это не станет потерей частички себя, своей души, как было в случае с Даниэлем. Он правильно сделал, женившись на Софии. Это его долг перед братом-близнецом. Но влюбляться и жениться по любви он не хотел, чтобы не стать вновь уязвимым для судьбы.
Но брак, даже по расчету, серьезное и глубоко личное решение. К Дану он был глубоко привязан, некоторые даже считали такую привязанность сверхъестественной, однако для близнецов это в порядке вещей. Теперь ему придется жить с женщиной, с которой он не имеет ничего общего, не знает ее мыслей, желаний — детство не в счет. Между ними нет духовной близости, той, что привязывает людей друг к другу тесными семейными узами.
Дверь открылась, и вошла София. Каллум так глубоко задумался, что не сразу заметил ее появление. Только когда она направилась к нему, он вскочил, бормоча извинения и комплименты. Его жена, надо привыкать к этому слову, выглядела прелестно.
— София, — он взял ее за руку и поцеловал в щеку, — ты выглядишь сногсшибательно. Тебе понравились розы? Я вижу, ты нашла им применение.
— Розовые розы в моем корсаже и прическе в сочетании с черным шелком действительно выглядит необычно.
Но Каллум видел, что она польщена его реакцией. Из драгоценностей на ней была скромная нитка жемчуга на шее и такие же серьги. Светло-розовые, до локтя, перчатки завершали наряд. Он оценил его — скромно, элегантно и утонченно.
— Спасибо за розы, какой приятный сюрприз. Я вышла из ванны и вдруг оказалась среди роз.
Воображение нарисовало ему розовую после ванны Софию в спальне среди букетов розовых роз.
— Я хочу во всем доставлять удовольствие своей жене, тем более что не очень ее баловал, будучи женихом. — Он увидел, как она вспыхнула, и подумал: едва ли при своей невинности и неопытности в любовных делах она уловила двусмысленность его слов. Или она не так уж несведуща, как ему кажется?