Замужество Кэролайн

Роум Маргарет

Наконец однажды вечером начались роды. Врач и акушерка приехали через пять минут. Кэролайн сидела на постели Доринды, держала ее дрожащую руку и шептала:

— Не бойся, милая. Я с тобой. Скоро все закончится.

— Мне все равно, что будет с ребенком, — вдруг с горечью произнесла Доринда. — Разве ты не понимаешь? Я хочу умереть. Мне больше незачем жить.

Кэролайн пришла в ужас:

— Доринда, ты не можешь говорить это серьезно! Что я буду делать без тебя? А как же ребенок?

— Лучше бы он тоже умер, — в отчаянии ответила Доринда. — Мне

все равно.

Кэролайн не успела ей возразить, потому что доктор и акушерка попросили девушку выйти.

Казалось, она ждала внизу целую вечность, расхаживая по комнате взад и вперед, словно взволнованный отец. Это сравнение ее насмешило, и Кэролайн с грустью подумала о том, где теперь Вито Викари. Наверное, развлекается с другой доверчивой девушкой, решила она.

Наконец раздался слабый крик младенца. Кэролайн встрепенулась и домчалась до двери спальни как раз в тот момент, когда оттуда показалась голова Норы Мейсон. Акушерка, широко улыбаясь, объявила:

— Мальчик. У него такие прелестные черные глазки и густые черные волосы.

— Можно мне войти? — встревоженно спросила Кэролайн. — Могу я увидеть Доринду? С ней все в порядке?

— Дай нам еще пару минут, и увидишь их обоих.

Через пять минут Кэролайн глядела на своего племянника. Его крошечные толстые пальчики с нежными розовыми ноготками очаровали ее, и она с восхищением произнесла:

— Доринда, посмотри, какое прелестное существо!

Кэролайн была так увлечена разглядыванием младенца, что не сразу заметила, что сестра, устало лежащая на постели, ей не ответила. Она вопросительно взглянула на Доринду. На ее лице не было радости и гордости, столь обычных для матери. Только равнодушие и невыносимая усталость. Доктор вывел Кэролайн из комнаты.

— Ты послала за ее мужем? — сурово спросил он.

Кэролайн была так обеспокоена поведением Доринды, что ответила не сразу:

— Да, но он не смог приехать.

Доктор пронзительно взглянул на нее:

— Мне не нравится, как ведет себя Доринда. Меня беспокоит ее отношение к ребенку. Я нередко сталкивался с тем, что женщины по какой-то причине испытывают к младенцам неприязнь. Но в данном случае все серьезнее. Ты не можешь заставить ее мужа-идиота приехать немедленно?

Кэролайн кивнула, и доктор сочувственно продолжил:

— Не тревожься так, дитя мое. Ты слишком многое взвалила на свои хрупкие плечи. Пора бы тебе выйти замуж за какого-нибудь хорошего человека, чтобы он беспокоился вместо тебя.

Кэролайн ледяным взглядом посмотрела на доктора Томаса, думая, что после всего только что ею увиденного уж лучше остаться одинокой, чем испытать подобное.

Следующие дни были для Кэролайн очень напряженными — постоянная стирка пеленок, подготовка бутылочек и попытки уговорить Доринду хоть что-нибудь съесть. Вито-младший плакал без остановки. А мать не хотела его видеть. Она наотрез отказалась кормить бедняжку. Кэролайн и уговаривала ее, и умоляла, но Доринда по-прежнему лежала, уставившись в окно, находясь в каком-то своем мире.

Доктор

Томас пытался успокоить Кэролайн, но и его взгляд был тревожным, когда он сказал:

— Оставь ее ненадолго в покое. Эта травма должна скоро пройти. Эмоциональный шок заставил ее отгородиться от остального мира, но я уверен, что она придет в себя, когда появится ее муж. Полагаю, он уже в пути?

Проницательный взгляд врача подтвердил опасения Кэролайн, что он уже обо всем догадался, и у нее появился соблазн все ему рассказать. Она вся холодела при мысли, что если Вито Викари больше не появится, то Доринда может никогда не выйти из этого состояния.

Плач ребенка вернул ее к жизни. Кэролайн быстро простилась с доктором, оставив его вопрос без ответа, и поспешила к маленькому Вито. Теперь он плакал, только когда был голоден, в отличие от первых четырех дней жизни, когда кричал так пронзительно, что весь синел. Нора Мейсон говорила, что у него такой нрав, но Кэролайн полагала, что ему просто нужны любовь и защита матери.

Она вынула его из кроватки, ласково воркуя. Его беспомощность вызывала у нее слезы. Кэролайн была уверена, что стоит Доринде взять малыша на руки, как она не устоит в своем упрямстве.

На следующий день, готовя ванночку, она поднесла ребенка к матери, которая уныло лежала на постели, глядя в окно.

— Не подержишь его минутку, Доринда? Мне надо измерить температуру воды.

Кэролайн была готова к отказу, но не к такому полному ненависти взгляду, который мать бросила на сына, и к горечи в ее голосе, когда она закричала:

— Нет! Убери его! Я не желаю его видеть!

Кэролайн поспешно вынесла ребенка из спальни подальше от Доринды.

— Милый мой, — шептала она, глядя на него. — Что нам делать с твоей мамой? Как нам ей помочь?

Вито смотрел на нее детским отсутствующим взглядом, и его беспомощность вызвала в сердце Кэролайн материнский инстинкт. Она погладила его шелковистую щечку и тихо прошептала, словно давая клятву:

— Я позабочусь о тебе, малыш. Если мне придется посвятить тебе мою жизнь, я так и сделаю.

Ребенок вздохнул, словно удовлетворился ее словами, и закрыл глаза. Кэролайн рассмеялась своим нелепым мыслям о том, что малыш мог ее понять, уложила его в коляску и занялась приготовлениями к купанию.

Когда Кэролайн вошла с подносом в спальню Доринды, та попыталась извиниться:

— Прости, что устроила сцену, Кэролайн. Наверное, ты мной уже сыта по горло. После завтрака я встану и помогу тебе по дому. Я буду делать все, что захочешь, но прошу тебя, не проси меня заботиться о малыше. Я не могу прикоснуться к нему! — выкрикнула она с истерическими нотками.

Увидев блестящие, полные слез глаза Доринды, Кэролайн прикусила губу и поспешно ответила:

— Пока не думай об этом. Просто поправляйся. Остальное придет, я в этом уверена. Доктор Томас будет рад, если ты встанешь. Только вчера он сказал, что было бы неплохо заставить тебя немного двигаться. Но никакой работы по дому! Я поставлю тебе стул в саду.