Замужество мисс Монктон
Шрифт:
Лицо Чарльза смягчилось, он кивнул, глядя на Марию с загадочным выражением в глазах.
— Глубоко сочувствую, хотя нисколько не удивлен. Графиня была очень упрямой и самоуверенной. Я очень серьезно предупредил ее о том, что может случиться.
— Я знаю, и, если бы она послушалась вашего совета и уехала в Англию, сейчас она была бы жива. Но теперь уже ничего не поделаешь. Нужно спасти Констанс. С помощью грума ей удалось убежать и добраться до побережья. Бедняжке пришлось столько пережить! Она ужасно страдает. Она пишет, что так ослабла после путешествия в Кале и перенесенной
— И где же она находится? — спросил он, не выдавая своих мыслей, но по его слегка нахмуренным бровям Мария с облегчением догадалась, что история кузины не оставила его равнодушным. Она была убеждена, что если он решится действовать, то обязательно найдет выход.
— В какой-то деревушке недалеко от Кале. Я… У меня есть ее письмо. — Она быстро достала из ридикюля смятое письмо и протянула ему. — Видите, здесь указан адрес.
— Как это письмо оказалось у вас?
— Его принес человек, которому Констанс заплатила за то, чтобы он тайно доставил его из Франции. Она говорит, что ей трудно достать лодку, чтобы переправиться в Англию, что ко всем, кто пытается пересечь Канал, относятся с подозрением. Она уже пыталась, но ей это не удалось. Поэтому она написала мне в надежде, что я смогу ей помочь.
— Должен ли я понимать вас так, что вы хотите, чтобы я отправился во Францию, в страну, охваченную бунтами и террором, найти там вашу кузину и доставить ее сюда?
Мария кивнула, глядя на него с тревогой и надеждой.
— От этого зависит жизнь Констанс. Вы сможете ей помочь? Я понимаю, это будет опасно…
Внезапно его глаза сверкнули.
— Я вполне отдаю себе отчет в опасности такой безумной затеи — однажды я уже имел этот опыт, вы помните? То, чего вы просите, немыслимо, это безумие.
Мария закусила губы, не в силах выносить его презрительного взгляда. В его голосе звучала жесткая непреклонность, с которой трудно было бороться. Забыв о своем намерении быть робкой просительницей, она опрометчиво вызвала его гнев.
— Разве на моем месте вы не поступили бы точно так же?
— Возможно, но я не могу поверить, что вы проделали весь этот путь только ради того, чтобы обратиться ко мне с этой безумной, невыполнимой просьбой.
Марию охватило отчаяние.
— Да, просьба, может быть, и безумная, но не такая уж невыполнимая, разве нет?! — умоляюще глядя на него, вскричала она.
— Что ж, пожалуй, так, — уступил Чарльз, посматривая на нее с новым интересом.
Лицо его оставалось по-прежнему замкнутым, но Марии показалось, что между ними снова возникла некая чувственная связь, словно какая-то неодолимая сила тянула их друг к другу.
Наконец она сделала усилие и вскричала:
— Помогите мне, Чарльз, умоляю! Без вас Констанс обречена на гибель. — Она боялась и думать, что будет делать, если он откажется. — Вам нужно только забрать ее и переправить через Канал.
— А что будет с Констанс, если я опоздаю?
— Всей душой надеюсь, что вы поспеете вовремя.
— Я хочу
Мария не смогла вынести его холодного взгляда и отвернулась, чувствуя, как гаснет затеплившаяся надежда. При всем страхе за кузину, ей нечего было сказать ему, ибо он говорил правду. Ей стало стыдно до слез, что она решилась просить его о помощи в деле, сопряженном с такой опасностью. Но что делать? Куда еще идти?
— Признаться, об этом я не подумала. И, поверьте, я не стала бы к вам обращаться, но я в таком отчаянии! Я просто не могу бросить Констанс на произвол судьбы, как мне жить потом, если она погибнет! Если вы сами не можете выполнить мою просьбу, может быть, у вас есть человек, которому можно доверять, который в состоянии спасти ее? Конечно, я хорошо заплачу ему… И вам, конечно…
— Заплатите! — презрительно воскликнул Чарльз. — Поберегите свои деньги, Мария. Мне оскорбительно слышать, что вы намерены заплатить мне за дело, которое я воспринимаю как дружескую услугу!
Мария пожалела, что вызвала в нем такую резкую эмоциональную реакцию. При мысли, что человек, которого она не может не любить, разговаривает с ней таким резким и жестоким тоном, ей стало холодно и неуютно.
— Как вы должны меня презирать! — униженно промолвила она.
— Вовсе нет! — резко, но уже беззлобно возразил он. — Молю Бога, чтобы он этого никогда не допустил.
— Но я понимаю, что заслужила ваше презрение. Мне очень стыдно, поверьте, но с тех пор, как я получила это несчастное письмо, я потеряла самообладание. — Она нервно стянула полы ротонды. — Я обязана сделать для Констанс все, что в моих силах. Я понимаю, что вы не можете мне помочь, и считаю ваши опасения оправданными. Простите, мне не следовало к вам приходить.
— Разве я сказал, что отказываюсь помочь?
В ее глазах снова появилось выражение робкой надежды.
— Вы хотите сказать, что поедете во Францию?
— Возможно.
— Этого недостаточно. Вы должны сказать определенно — да или нет.
— Тут нужно подумать. Дело сложное. Даже самому опытному человеку нелегко придумать, как лучше это сделать.
— Вы думаете, я этого не понимаю?
— А что вы станете делать, если я откажусь?
Мария побледнела.
— Тогда мне придется найти какой-то другой способ. Я не могу довериться в таком деле незнакомому мне человеку — если только вы его не порекомендуете, потому что я доверяю вашему мнению.
Если же вы откажетесь посоветовать мне такого человека, тогда я сама отправлюсь во Францию. В его пристальном взгляде промелькнуло теплое выражение.
— Чего доброго, вы это и вправду сделаете, и я воздаю должное вашей отваге. Безусловно, вы женщина очень храбрая и абсолютно безрассудная.
— Какое великодушие! Мне понимать это как комплимент или, как упрек?
— И то и другое. Я уважаю вашу преданность кузине и упрекаю вас за глупую опрометчивость, с которой вы готовы ввязаться в опасное дело.