Замужество золотой рыбки

День рождения Динки в ресторане прошел без приятных неожиданностей. Как девчонки ни веселились, сколько ни заказывали музыкальных композиций, никто к ним так и не подошел, красотой девичьей не пленился и на танец не пригласил. Да и кому подходить-то – за столиками восседали только хмельные степенные дамы, по макияжу видно, что одинокие, да две отрешенные парочки.

Так что теперь Динка хмуро сидела в такси и пялилась на ночной город.

– Нет, Дина, а все-таки мы чудесно посидели, – чтобы ее поддержать, напропалую врала Эля – верная подруга именинницы. – И такие вкусные салатики были. Вот тот, с кальмарами, я обязательно себе дома сделаю. Ален, ты не запомнила, чего туда натолкали?

Алена –

третья девица на выданье, которая так же, как и две другие, надеялась на шумное веселье или хотя бы на милое, волнительное знакомство, тоскливо пожала плечами:

– А чего запоминать… кальмаров и натолкали… Только я не слишком люблю, когда эти резиновые щупальца в тарелке… Но вообще-то, Дина, было все очень вкусно!

– Да чего там вкусно… Скукотища… – вздохнула именинница и тут же вспыхнула спичкой. – Вот вы мне скажите – какого черта этим мужикам надо, а?! Ведь мы такие красивые женщины – квартиры у всех имеются, деньги опять же сами в дом тащим, машины – тоже не вопрос! А в ресторане сегодня с нами из мужиков только заливной поросенок!

– Кстати, а мне он не совсем понравился, – просопела Алена. – Его, по-моему, не доготовили. Весь вечер перед нами лежал на блюде, как немой укор. Не представляю, как это люди еще собак едят?

– Эх, девчонки, – сладко потянулась Динка. – Я же вам говорю – надо в загранку подаваться! В Мексику какую-нибудь, в Испанию… На Кипр тоже можно, там сейчас такие пляжи, жара… А мужчины какие! Идешь по песочку, а они тебя взглядами так и сжигают, так и сжигают! Одними глазами раздевают! А у нас… все замороженные какие-то! Тут хоть из купальника выпрыгни!

– Ой, ну Динка! Ну что ты такое говоришь! – воскликнула Алена. – У нас тоже есть… которым кого-то раздеть одно удовольствие! Вот у меня, например, неделю назад с соседки шапку стянули, прямо возле самого подъезда! И ведь как ловко! Она не успела…

– Ой, молчи, Алена, опять страсти про напасти! – поморщилась Динка. – Нет, я вам, девочки, так скажу – на отдыхе, или там на природе, мужчины жуть до чего активизируются, прямо…

– Точно! – перебила ее Эля. – Вот я когда отдыхала в «Сосновом бору», там один такой…

– А когда это ты отдыхала? – напружинились подруги. – Это прошлым летом, что ли?

– Да нет, еще когда мне тринадцать лет было, в лагере. Так там один парнишка…

– Ну, Эля, все ясно – он прелесть до чего тебя любил, да? – поддела Динка.

– Нет, он меня ужас до чего ненавидел! Но зато как красиво! До сих пор помню – то ящерицу мне в кровать подбросит, то паука… – закатила глаза Эля. – Столько страсти, столько огня! Представляете, он мне даже однажды косички обрезал. Ножницами! Одну вот так, а другую вообще коротко. Мы в хоре пели, я в первом ряду, а он позади меня, ну и…

– Пока ты надрывалась, он тебя оболванил, да? – фыркнула Динка. – Хороша страсть… Нет, девчонки, сейчас день рождения отгуляю, а потом как птица – к югу!

Такси остановилось возле дома Эли, и девушка, помахав подругам рукой, нырнула в темный подъезд. Ночью она долго ворочалась, взбивала подушку, переворачивала одеяло – уснуть никак не получалось, все вспоминался этот бесполезный вечер. Глодала обида – ну почему это их, таких молодых (всего-то двадцать семь, двадцать восемь лет), никак не замечает сильная половина человечества? И ведь какие они славные девушки! Вот взять хотя бы Динку. С ней Эля была знакома всю свою жизнь, эта дружба ей перешла по наследству, потому что еще родители Динки и Эли были друзьями не разлей вода. Динка, или Дина Федоровна Лильская, была довольно хороша собой, состоятельна и считалась хозяйкой жизни. Это ощущение к ней пришло после того, как еще двадцатилетней девчонкой она каким-то образом выскочила за богатенького старичка, и тот, как истинный джентльмен, через годик скончался, дабы не обременять собой младую супругу. После него в банках остались счета, в центре города крупногабаритная квартира, в гараже парочка навороченных авто. И в комплекте ко всему этому – полная Динкина свобода. После такого царского подарка

Динка решила, что устроить любую судьбу вообще не проблема, и взяла опекунство над своей двоюродной сестрой Аленой и подругой Элей. Да на том дело и застопорилось. Ну никак не намечалось свадебного марша ни у одной, ни у другой. Мало того, теперь даже сама Динка удивительно долго таскала на себе скорбное звание вдовы, а вовсе не невесты. А между тем Эля, или, по-правильному, Эльвира Владимировна Дичкова, была девушка весьма привлекательная, общительная, работала логопедом и даже проживала в отдельной квартире, но вот не задерживались в этой квартире женихи, и хоть ты их наручниками привязывай! А Алена… Пожалуй, Алена была единственная барышня, у которой из всех трех был более-менее устойчивый кавалер – Митька Кисляков, который сохранился со школьных времен, однако ж никак не мог отважиться на серьезные отношения – мотался, будто цветок в проруби: то приходил и говорил, что любит, то терялся на месяц и присылал пригласительные на собственную свадьбу. За такое его ветреное поведение Алена Митьку в расчет не брала. Тем более что девица она была невозможно серьезная, работала терапевтом в маленькой старой поликлинике и всерьез считала, что замуж надо выходить только однажды и на всю жизнь. И вот все эти удивительные девушки были отчего-то совсем не востребованы мужским полом! Динку этот факт весьма раздражал и просто-таки выводил из себя, Алена к этому относилась ровно, вероятно, ждала, когда созреет Митька, а Эля просто жила, предоставив судьбе самой решать такие жизненные вопросы.

И, видимо, судьба что-то там такое надумала, потому что уже во вторник прямо на работу к Эле прибежала запыхавшаяся Динка.

– Элька! Ты сейчас умрешь! – радостно пообещала она. – Прямо вот тут сразу и скончаешься от восторга!

Эля аккуратно вцепилась в стул и на всякий случай приготовилась к восторгу.

– Представляешь, – едва сдерживала волнение подруга. – Сегодня утром несусь на стоянку, а ко мне подходит такой интересный мужчина… Ну не слишком интересный, так, на любителя – конопатый, как кукушкино яйцо, но такой обходительный – умереть! Значит, обхаживает меня и говорит: «Здравствуйте, Диночка! Хочу вам подарить незабываемый вечер!» И пригласил меня ко мне домой на званый ужин, представляешь?! И еще вас просил привести, он вам тоже друзей притащит. Нет, ну прямо такой деятельный, решительный! Ты знаешь, Эля, мне почему-то в последнее время деятельные мужчины стали нравиться… и решительные…

– С ума сойти… – промямлила Эля. – А откуда он твое имя узнал?

– Да, все просто, – отмахнулась Динка. – Он потом проговорился – оказывается, когда мы из ресторана ехали на такси, – ну с дня рождения-то! – он нас вез. А мы там себе такую рекламу сделали, ты же помнишь?

Эля кивнула. Вот уж точно, чего только не наболтали – и красивые, и богатые… Ладно – Динка, но о чем они с Аленкой думали…

– Ой, а я никак не могу прийти, – затараторила Эля, пытаясь придумать отговорку, чтобы на званый ужин не попасть. – У меня, ты знаешь… у меня мама приезжает, правда-правда…

– Врешь ты все! – обозлилась Динка. – Ну какая мама? Куда она приезжает, если она у тебя в соседнем доме живет! Она у тебя каждую неделю уезжает и приезжает, работа у ней такая – она же в турфирме работает! Ты мне даже и не говори ничего! Даже и не спорь! В субботу чтобы как штык, поняла?! В пять часов! Не вздумай мне сорвать свидание! Я придумала отличное мероприятие, чтобы вас, толкушек, наконец-то пристроить!

Динка так раскричалась, что в двери логопеда стали заглядывать испуганные посетители.

– Вам чего, гражданочка? – мило спросила Эля любопытную голову в дверях. И тут же зашипела на Динку: – Ну ладно, чего ты кричишь-то на всю Ивановскую? Приду я…

– Конечно, придешь, – никак не могла успокоиться Динка. – И не просто придешь, а еще и рыбу с собой фаршированную притащишь. И твой салат греческий. И эти… курицу в сыре. Должны же мы показать себя мужчинам с самой выгодной стороны!

Динка безысходно вздохнула, поправила кофточку на безупречной фигурке и обреченно добавила: