Занавес опускается
Шрифт:
– Ну и кто же этот… второй?
– Подозревать одного или сразу нескольких, по-моему, неприятно в равной степени. Какая тебе разница?
– И все же, если ты не против, я хотела бы знать.
– Хорошо. – И Родерик назвал ей второе имя. Агата долго молчала.
– Но это более чем странно, – сказала наконец она. – Я даже не могу поверить.
– А разве то, как все Анкреды вели себя, не показалось тебе странным?
– Да, конечно. Их деланная экзальтированность, бурные всплески – все это мне известно. Но пойти на такое?.. Нет, у меня в голове не укладывается. И главное – кто! Вот уж кого бы не заподозрила.
– Учти, я могу и ошибиться.
– За тобой этой привычки не водится.
– В Скотленд-Ярде о моих ошибках могут написать целый роман. Спроси
– Нет. Но я ошеломлена. В Анкретоне я ни с кем особенно не подружилась. Так что лично меня это никак не затрагивает.
– Ну и слава богу.
Когда он прибыл в Скотленд-Ярд, Фокс уже поджидал его в кабинете, на столе стояла банка с крысиным ядом.
– Фоксик, я ведь так ничего и не знаю о ваших дальнейших приключениях в Анкретоне. Вчера из-за мистера Мортимера нам не удалось обстоятельно потолковать. Как у вас там прошло?
– Неплохо, сэр. Я без особых хлопот снял у всех отпечатки пальцев. Ну, не то чтобы совсем без хлопот – как и следовало ожидать, эмоции имели место. Мисс О. подняла шум и сначала наотрез отказалась, но потом я ее уговорил. А больше никто всерьез не возражал, хотя миссис Полина и мисс Дездемона вели себя так, будто я попросил их подняться на эшафот. Бейли приехал первым утренним поездом и обработал все те места, о которых вы говорили. В башне миссис Аллен мы нашли на стене очень четкие отпечатки в пятне краски. Да, это пальчики мисс О. И ее же пальчики листали книгу. Хотя там полно и других отпечатков. Весь переплет залапан: после того как Седрик вывалил книжку из судка, она явно пошла по кругу. Письма мы тоже проверили, и тоже безрезультатно. Анкреды передавали их за столом из рук в руки, так что на каждом полный набор отпечатков. В «цветочной комнате» их тоже оказалось хоть отбавляй, а кроме того, там валялся по углам разный мелкий мусор. Ленточки от цветочных коробок, листья, стебельки, комочки сургуча, оберточная бумага и так далее. На всякий случай я все это собрал. В отсутствие мисс О. я рискнул обследовать ее комнату. Ничего интересного – кое-какая литература легкомысленного содержания и несколько писем от мужчин, но письма написаны еще до ее романа с сэром Генри. И одно сравнительно недавнее письмо от какой-то молодой особы. Я запомнил его наизусть. «Дорогая С! Очень за тебя рада, девочка, теперь смотри не упусти, а когда станешь леди А., не забывай старых друзей. Кстати, твой женишок ничем не может мне помочь? В смысле карьеры. Насчет шекспировского репертуара я, сама знаешь, не больно-то охоча, но должны же у него быть связи и в других театрах. Интересно, он надевает на ночь носки? Целую, Клара».
– Седрик в письмах не фигурирует?
– О нем нигде ни слова. Я также осмотрел шкаф мисс Эйбл. Там на всем отпечатки только ее пальцев. Затем я вновь побывал у мистера Джунипера. По его словам, бумагу и прочие канцелярские принадлежности он последний раз посылал в Анкретон две недели назад. На наконечнике звонка в спальне сэра Генри имеются отпечатки пальцев двух людей: самого сэра Генри и старика Баркера. Похоже, сэр Генри ухватился за наконечник, повис на нем, и он оторвался.
– Как мы и предполагали.
– Когда я начал задавать мистеру Джуниперу вопросы, он воспылал благородным негодованием. Я нисколько на него не давил, но он произнес целую речь о том, как внимательно он работает, и в доказательство показал мне свои записи в регистрационных журналах. Заявил, что он все проверяет дважды. Потому что доктор Уитерс придирается и скандалит по любому пустяку. Как я понял, они с Уитерсом на днях повздорили. Доктор утверждал, что лекарство для детей было приготовлено неправильно, и Джунипер воспринял это как личное оскорбление. Мне он сказал, что, скорее всего, доктор сам ошибся, а теперь хочет все свалить на него. Джунипер намекнул, что доктор, так сказать, лихой парень, очень азартно играет на скачках и, должно быть, в последнее время ему здорово не везет, потому что он стал очень нервный и, возможно, когда взвешивал детей, что-то перепутал или не так рассчитал. Но с лекарством для сэра Генри никакой ошибки произойти не могло,
– Что ж, я очень рад за мистера Джунипера, – сухо сказал Родерик.
– И наконец, эта банка, сэр. – Фокс положил свою большую руку на стол рядом с банкой. – Бейли проверил ее на отпечатки. Тут результаты интереснее, и, полагаю, вам пора прийти к каким-то выводам. Отпечатков на банке много. В основном, конечно, их оставили участники обыска. Некоторые отпечатки очень слабые, но Бейли сумел их проявить и сделал достаточно четкие снимки. Вот это пальцы миссис Полины. Она, вероятно, лишь прикоснулась к банке. Мисс Дездемона подняла банку за самый краешек. Мистер Томас, напротив, плотно обхватил банку рукой по всей окружности, а потом трогал ее еще раз, когда вынимал из портфеля. Миссис Миллеман держала банку тоже плотно, но ближе к донышку. Сэр Седрик оставил следы своих пальцев во множестве и в самых разных местах банки, а вот здесь, вокруг крышки, несколько царапин – видите? Это когда он пытался ее открыть.
– Он не слишком усердствовал.
– Да, – согласился Фокс. – Возможно, боялся испортить себе маникюр. Но главное, сэр, в том, что…
– …отпечатки пальцев мисс Оринкорт на банке не обнаружены?
– Ни единого, сэр! И следов от перчаток тоже нет. Банка была вся в пыли, и, за исключением перечисленных отпечатков, слой пыли нигде ничем не нарушен.
– Да, факт немаловажный. Что ж, Фокс, раз Бейли свою работу уже сделал, мы можем открыть банку.
Крышка сидела в углублении очень крепко, пришлось сначала подковырнуть ее монетой, а потом с силой отжать вверх. Содержимое затвердело и как бы замуровало крышку изнутри. Сероватая паста заполняла банку на три четверти, ее плотная поверхность хранила следы не то скребка, не то лопаточки.
– Пошлем на микрофотографию, – решил Родерик.
– Если круг замкнется на мисс О., мы, пожалуй, будем обязаны передать банку адвокату защиты, сэр. Как вы думаете?
– Сначала необходимо заключение экспертов, Фокс. Ребята Кертиса пока загружены, но, как только освободятся, мы их попросим взглянуть. А сейчас, говоря словами Шекспира, молю вас, продолжайте ваш увлекательный рассказ.
– Я уже почти все рассказал. Еще, правда, я заглянул в комнату молодого баронета. Кипа уведомлений о просроченных платежах, письма от адвоката, от биржевого маклера. Сэр Седрик в долгах по уши. Я составил список его главных кредиторов.
– Если учесть, что у вас даже не было ордера на обыск, то вам все это как-то слишком просто удалось.
– Мне помогала Изабель. Наше расследование вызывает у нее живейший интерес. Она стояла на стреме в коридоре.
– Да, горничные – ваша стихия. Тут уж вы признанный мастер.
– Вчера после обеда я зашел к доктору Уитерсу, сообщил, что вы решили провести эксгумацию.
– Как он принял эту новость?
– Промолчал, но, судя по цвету лица, был не слишком доволен. Что вполне естественно. Врачи этого не любят. Боятся за свою репутацию. После некоторого раздумья он сказал, что хотел бы тоже присутствовать. Я ответил, что мы на это рассчитывали. Когда я уже уходил, он вдруг остановил меня: «Эй, послушайте! – Он говорил торопливо и, казалось, боялся сморозить глупость. – Надеюсь, вы не приняли всерьез всю ту ерунду, которую вам, конечно, успел наплести этот дурак Джунипер? Он же просто идиот». Я, как только вышел за дверь, сразу же записал слово в слово, чтобы потом не исказить. Но он не видел, – добавил Фокс, – меня провожала только его горничная.
– Вчера ночью, когда мы уже закрыли склеп, Кертис предложил Уитерсу приехать к ним в лабораторию и присутствовать при экспертизе. Уитерс согласился. Он упорно твердит, что волосы выпали из-за какого-либо компонента в бальзамировочном составе. Его заявления больно задели профессиональную гордость мистера Мортимера.
– Удобная версия, – мрачно заметил Фокс. – Адвокат защиты ухватится за нее с радостью.
Зазвонил телефон, Фокс снял трубку.
– Это вас, сэр, – сказал он. – Мистер Мортимер.