Занавешенные картинки
Шрифт:
Какие женские привычки!
Люблю лопаток миндали
Чрез бисерныя перемычки,
Чтоб расширялася спина
В два полушария округлых
Где дверь запретная видна
Пленительно в долинах смуглых.
Коралловый дрожит бугор,
Как ноздри скакуна степного
И мой неутомимый взор
Не ищет зрелища другого,
О, свет зари! О, розы дух!
Звезда вечерних вожделений!
Как нежен юношеский пух
Там, на истоке разделений!
Когда-б я смел, когда-б я мог,
О, враг, о, шах мой, свиться в схватке,
И сладко погрузить клинок
До самой, самой рукоятки!
Вонзить и долго так держать,
Сгорая
Не вынимая, вновь вонзать
И истекать любовной влагой!
Разлился соловей вдали,
Порхают золотые птички!
Ложись спиною вверх, Али,
Отбросив женские привычки!
1918
РАЗМЫШЛЕНИЯ ЛУКИ.
Сосед Лука сидел преважно,
А член его дыбился до стола
И думалось ему отважно:
"Чем хуже я Петра Апостола?
Ему вручен был ключ от рая
(Поглажу, ну-ка, против шерсти я)
А разве я не проникаю
В любое дамское отверстие?
И распахну легко калитку
Из самых даже нерасшатанных:
Монахиню, израелитку,
В роскошных платьях, иль заплатанных.
Раз! опрокину на скамейку,
Под юбкою рукой пощупаю,
И рай открыть легко злодейку
Я научу (пусть даже глупую).
Не спорю: член мой крепколобый
Покуда все мое имущество,
Но пусть грозит апостол злобой,
Пред ним имею преимущество.
Ведь мокрый рай, признаться надо,
Пленяет только первой целостью,
А я, Лука, в теснины ада
Готов пуститься с той же смелостью.
От двух дверей мой ключ железный
(Прилично-ль пояснять примерами?)
И в путь второй, равно любезный,
Отправлюсь даже с кавалерами."
1918
НАЧАЛО ПОВЕСТИ.
Я не знаю: блядь-ли, сваха-ль
Тут насупротив живет.
Каждый вечер ходит хахаль:
В пять придет, а в семь уйдет.
Летом в городе так скучно
И не спится до зари,
Смотришь в окна равнодушно,
Как ползут золотари.
Прогремит вдали пролетка,
Просвистит городовой
Снова тихо... рядом тетка
Дрыхнет тушей неживой.
В головах коптит лампадка
И в окно несется вонь...
Молодой вдовой не сладко
Жить, уж как ты ни резонь.
Тетка прежде посылала
Мне и Мить, и Вань, и Вась,
Но вдовство я соблюдала.
Ни с которым не еблась.
Так жестоко и сурово
Целых восемь лет жила,
До того была здорова.
Что из носа кровь пошла.
Раздобрела, ела сытно,
Но, толкни меня пострел,
Страсть, как стала любопытна
До чужих любовных дел.
Где по-вдовьи промолчать-бЫ,
Тут и разберет меня:
Где метрески, или свадьбы,
Или просто так ебня.
Что уж там ни говорите,
А огонь в крови кипит!
Поп твердит: "могий вместити,
Тот, мол, девство да вместит."
Но такого уложенья
Не возьму ни как я в толк
При моем телосложеньи
Я вмещу хоть целый полк!"
1914
ПРИМЕЧАНИЯ
Поэтическое наследие М.А. Кузмина велико, и данный сборник представляет его не полно. Оно состоит из 11 стихотворных книг, обладающих внутренней целостностью, и значительного количества стихотворений, в них не включенных. Нередко в составе поэтического наследия Кузмина числят еще три его книги: вокально-инструментальный цикл "Куранты любви" (опубликован с нотами - М., 1910), пьесу "Вторник Мэри" (Пг., 1921) и вокально-инструментальный цикл "Лесок" (поэтический текст опубликован
В нашем издании полностью воспроизводятся все отдельно опубликованные сборники стихотворений Кузмина, а также некоторое количество стихотворений, в эти сборники не входивших. Такой подход к составлению тома представляется наиболее оправданным, т. к. попытка составить книгу избранных стихотворений привела бы к разрушению целостных циклов и стихотворных книг. Известно несколько попыток Кузмина составить книгу избранных стихотворений, однако ни одна из них не является собственно авторским замыслом: единственный сборник, доведенный до рукописи (Изборник {Список условных сокращений, принятых в примечаниях, см. на с. 686-688}), отчетливо показывает, что на его составе и композиции сказались как требования издательства М. и С. Сабашниковых, планировавшего его опубликовать, так и русского книжного рынка того времени, а потому не может служить образцом. В еще большей степени сказались эти обстоятельства на нескольких планах различных книг "избранного", следуя которым попытался построить сборник стихов Кузмина "Арена" (СПб., 1994) А.Г. Тимофеев (см. рец. Г.А.Морева // НЛО. 1995. Э 11).
Следует иметь в виду, что для самого Кузмина сборники не выглядели однородными по качеству. 10 октября 1931 г. он записал в Дневнике: "Перечитывал свои стихи. Откровенно говоря, как в период 1908-1916 года много каких попало, вялых и небрежных стихов. Теперь - другое дело. М б, самообман. По-моему, оценивая по пятибальной системе все сборники, получится: "Сети" (все-таки 5), "Ос Озера" - 3. "Глиняные голубки" 2, "Эхо" - 2, "Нездешние Вечера" - 4. "Вожатый" - 4, "Нов Гуль" - 3, "Параболы" - 4, "Форель" - 5. Баллы не абсолютны и в сфере моих возможностей, конечно" (НЛО. 1994. Э 7. С. 177).
Довольно значительное количество стихотворных произведений Кузмина осталось в рукописях, хранящихся в различных государственных и частных архивах. Наиболее значительная часть их сосредоточена в РГАЛИ, важные дополнения имеются в различных фондах ИРЛИ (описаны в двух статьях А.Г.Тимофеева: Материалы М.А.Кузмина в Рукописном отделе Пушкинского Дома // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1990 год. СПб., 1993; Материалы М.А.Кузмина в Рукописном отделе Пушкинского Дома (Некоторые дополнения) // Ежегодник... на 1991 год. СПб., 1994), ИМЛИ, РНБ, ГАМ, РГБ, ГРМ, Музея А.А.Ахматовой в Фонтанном Доме (С.-Петербург), а также в ряде личных собраний, доступных нам лишь частично. Полное выявление автографов Кузмина является делом будущего, и настоящий сборник не может претендовать на исчерпывающую полноту как подбора текстов (по условиям издания тексты, не включенные в авторские сборники, представлены весьма выборочно), так и учета их вариантов. В соответствии с принципами "Библиотеки поэта" ссылки на архивные материалы даются сокращенно: в случаях, если автограф хранится в личном фонде Кузмина (РГАЛИ, Ф. 232; РНБ, Ф. 400; ИМЛИ, Ф. 192; ГЛМ, Ф. 111), указывается лишь название архива; в остальных случаях указывается название архива и фамилия фондообразователя или название фонда.