Занимательная биология

Акимушкин Игорь Иванович

И даже одноклеточные инфузории суктории. У них нет ресничек, словно в мех одевающих обычных инфузорий, но зато много сосущих щупалец. Жгутиконосец, или реснитчатая инфузория, прикоснувшись к такому щупальцу, тотчас же словно прилипают к нему. Сама суктория — крошка, простым глазом невидимая. Сосущий хоботок ее и того меньше. Какая же в нем дырочка, что можно сосать через нее густую протоплазму другой живой клеточки, пойманной на хоботок! Предварительно, конечно, разбавив и растворив ее впрыснутыми через ту же дырочку соками.

Как желудком рыбу ловят

У морской звезды пять лучей, пять глаз, пять щупалец, пять печеней, пять жабер, пять больших нервов. Но, увы, один рот и один желудок. А головы нет совсем.

Все

животные, у кого есть ноги, бегают на рычагах (если взглянуть на их конечности с точки зрения механики), а морская звезда с места на место переползает на… гидравлическом ходу! Ни у кого в мире нет ничего подобного, а у иглокожих — морских звезд, морских ежей и голотурий — есть.

Крохотные, тонкие, пустотелые и эластичные, словно резиновые, ножки морской звезды сидят на лучах с нижней стороны. Когда она ползет, ножки набухают. Органы-насосы под давлением нагнетают в них воду. Вода растягивает ножки, они тянутся вперед, присасываются к камням. Тогда вода перекачивается в другие ножки, и те ползут дальше. А присосавшиеся ножки сжимаются и подтягивают морскую звезду вперед.

Конечно, на гидравлических ногах морским звездам не угнаться даже за черепахой. Зато амортизация движений у них полная! Десять метров в час — средняя скорость морских звезд. Но добыча, за которой они охотятся, ползает еще медленнее. Одни звезды ил едят, другие — ракушек. Мелких глотают целиком, а больших крепко обнимают лучами. Обняв, тянут створки в разные стороны. Раковинка плотно закрыта, морской звезде не отпереть ее сразу. Но она не спешит — тянет и тянет: и десять минут, и двадцать, и больше. Мускулы ракушки, которые сжимают створки, устают, и перламутровый домишко раскрывается. И тут морская звезда, как вполне последовательный оригинал, совершает еще нечто в высшей степени необыкновенное: она вдруг выворачивает наизнанку свой желудок, высовывает его через рот и запихивает в раковину! Там желудок — не в звезде, а внутри раковины! — и переваривает моллюска. От устрицы, накрытой желудком, как салфеткой, уже через четыре часа остается только пустая раковина.

Морские звезды как-то умудряются набрасывать свой желудок, словно сеть, даже на живых рыб. Рыба плавает и всюду таскает за собой морскую звезду. А та сидит у нее на спине, желудком присосалась и не спеша переваривает еще живую рыбу. Поистине чудеса, которые творит природа, чуднее чудес сказочных!

В это долго не верили, думали морские звезды едят только мертвых рыб: где же догнать им живую рыбу! Но доктор Гаджер ^[62] из Американского музея естественной истории собрал очень веские доказательства, которые убедили скептиков. Теперь никто уже в этом не сомневается. Морская звезда хватает случайно наткнувшуюся на нее рыбу за плавники. Чем хватает? Щипцами на тонких ножках — педициллярами, которыми густо поросла ее спина. Потом луч с рыбой, попавшей в его капканчики, изгибается и подносит добычу ко рту — хвостом вперед. Тогда выскакивает желудок и накрывает ее.

62

Доктору Гаджеру наука обязана рядом сенсационных открытий: что меч-рыба действительно нападает на корабли, что рыбы иногда падают с неба, что кашалот однажды проглотил человека и что некоторые животные, по-видимому, ловят рыбу хвостом.

Морские звезды тихие, беззубые, едва ползают. А какие хищники! В море большой от них вред: все львы и тигры на Земле не съедят столько мяса, сколько поедают его морские звезды. И устриц едят, и жемчужниц, и рыб, и крабов. А пользы от звезд — никакой.

Не

только ртом можно есть

Наш «Витязь» плавал по всем океанам и всюду, где плавал, открывал неведомых рыб, осьминогов, моллюсков, червей.

Зоологи с «Витязя» добыли на дне моря и еще нечто в высшей степени необычное — фантастических погонофор ^[63] , которых природа забыла наделить самыми необходимыми для поддержания жизни органами: ртом и кишечником!

63

Погнос— по-гречески борода. Погонофора— значит бородоносец. Имеется в виду, конечно, не настоящая борода, а длинные и густые щупальца.

Как они питаются?

Невозможным образом — щупальцами. Щупальца и пищу ловят, и переваривают ее, и всасывают.

Еще в 1914 году поймали у берегов Индонезии первую погонофору. Вторую добыли в Охотском море много позднее. Но ученые долго не могли найти этим странным созданиям подходящее место в научной классификации животного царства.

Лишь когда исследователи на «Витязе» собрали обширные коллекции погонофор и привезли их в Ленинград, в зоологический институт, и здесь их изучил Артемий Васильевич Иванов, это темное дело прояснилось.

Иванов доказал, что погонофоры никому не родственники, не принадлежат ни к одному зоологическому типу. Специально и только для них пришлось учредить новый особый тип. Так оригинально они устроены.

Внешне погонофоры похожи, правда, на червей. Но только внешне. Они длинные, и нет у них никаких конечностей, лишь густая борода щупалец спереди — там, где полагается быть голове.

Погонофоры никогда не вылезают из своих домиков — «сахарных» трубок. Вещество, из которого трубки сделаны, напоминает рог или хитин. Биохимики установили, что хитин — это полисахарид, органический продукт, близкий к клетчатке и крахмалу.

Трубки погонофор задними концами погружены в ил, а передние торчат прямо вверх. Из трубки, как чуб из-под папахи, буйно вьются длинные щупальца. Щупалец иногда двести, а иногда и двести пятьдесят. Чем больше, тем лучше — в них вся сила, как у Черномора в бороде. Без щупалец погонофора быстро с голоду умрет.

Щупальца плотно смыкаются, иногда даже срастаются в один венчик, глубокую чашу, в которой «варится» пища. Внутри чаши, на щупальцах, густая поросль крохотных ресничек колышется, точно трава на лугу. Волны бегут сверху вниз и гонят воду в отверстие чаши.

Втекает она сверху, а вытекает внизу — между основаниями сложенных венчиком щупалец. И так разная морская мелочь, парящая в воде, попадая в джунгли ворсинок, покрывающих щупальца, застревает в них. С другого конца, из тела погонофоры, в чашу все время поступает жидкость особого рода — пищеварительные соки, и отфильтрованная добыча здесь же, на сите, переваривается. Кровь, всосав ее, растекается по кровеносным сосудам и разносит из щупалец по всем тканям свой питательный груз.

Кровь у погонофор, как и у нас, красная. Есть у них и сердце и простейший мозг, но нет никаких органов чувств.

Животные, как видите, очень занятные. Если судить по их родословной, то погонофор следует поместить среди высших ветвей эволюционного «древа жизни». Но инстинктами и повадками (да и видом своим!) они очень похожи на живущих в трубках червей. Бесспорно, предки погонофор знали лучшие времена: жизнь у них была сложнее и интересней и телосложение не такое простое. Но потом они изолировались от мира в хитиновых футлярах. Затворническая жизнь бородатых отшельников до добра не довела: они деградировали, в эволюционных перипетиях растеряли все органы чувств, рот, желудок и кишечник. Потеряли и вкус к путешествиям, даже недалеким, — погонофоры ползают ведь только внутри своих трубок-футляров. Трубки и вода, их омывающая, — весь обитаемый мир морских бородачей.