Занимательная зоология
Шрифт:
В теплых водах Тихого и Индийского океанов встречаются несколько видов небольших рыбок, которые также дружат с актиниями. Рыбки безбоязненно снуют между страшными щупальцами и объедают с них остатки пищи. Морские анемоны не только не приносят им никакого вреда, но даже являются их защитниками. При опасности рыбки бросаются к актиниям, а преследователи или благоразумно удаляются, или сами становятся добычей актинии. Рыбки живут не только за счет объедков со стола своих покровителей. Кое-что они промышляют и сами. Причем свою добычу они всегда тащат домой, и часть ее перепадает актиниям.
Во многих морях и океанах водятся медузы. Некоторые из них небольшие — с блюдце величиной, другие достигают огромных размеров. Как и у актиний, у них ядовиты стрекательные нити. Между тем рыбки номеус без вреда для себя плавают между
До сих пор не установлено окончательно, почему яд актиний и медуз, смертельный для большинства рыб и мелких животных, на некоторых из них не действует. На этот счет есть несколько точек зрения. Одни считают, что рыбы, снующие между ядовитыми нитями, просто очень юркие и избегают соприкасаться с ними. Другие полагают, что у кишечнополостных животных выработался условный рефлекс на цвет, запах или еще на какой-нибудь признак этих рыбок, которые им полезны, и потому они не трогают их. Наконец, существует мнение, что у «жильцов» актиний и медуз выработался иммунитет к их яду. Очевидно, судя по аналогии с раками-отшельниками, последняя точка зрения наиболее правильна.
Взаимную помощь на охоте оказывают друг другу живущие в Африке и у нас на юге Туркмении медовед и медоед. Медовед — небольшая птичка, чуть побольше нашего снегиря. Медоед, или ратель, — зверь, похожий по внешнему виду и образу жизни на нашего барсука. Питается он мелкими грызунами, яйцами птиц, слизняками, червями; ест корешки растений, упавшие плоды. Но любимое блюдо рателя — мед и личинки пчел. Найти пчелиное гнездо медоеду случается не часто. И тут на помощь ему приходит медовед. Птичка сама не в состоянии добраться до пчелиной кладовой. Обнаружив пчелиный улей, она отправляется за помощником. Завидя рателя, медовед то совсем близко подлетает к нему, то садится на дерево и поджидает, пока медлительный зверь последует за ней. Подведя медоеда к пчелиному гнезду, птичка терпеливо ждет, пока он разроет гнездо и насытится, а затем лакомится сотами. Оказывается, в желудке медоведа живут особые бактерии, которые превращают воск в жирные кислоты, усваиваемые организмом птицы.
Дружбу между медоведом и медоедом человек подметил давно. Африканцы — большие любители меда и пчелиных личинок. А медоведу ровным счетом все равно, кто разорит гнездо — осталось бы немного сотов. Поэтому он точно так же, как рателя, подводит к пчелиным гнездам человека.
Среди рыб тоже есть «друзья», помогающие друг другу.
Постоянно сопровождают акул маленькие рыбки-лоцманы, они плывут перед мордой акулы. Под покровительством хищниц они находятся в полной безопасности, да и с «акульего стола» им кое-что достается. Огромные хищницы не обижают своих полосатых спутников. Акулы видят плохо, а лоцманы хорошо и, по-видимому, помогают им обнаружить добычу. Кроме того, на коже акул ютится множество паразитов; лоцманы уничтожают их с пользой для себя и хозяйки.
Некоторые ученые дают другое объяснение такому содружеству. При движении акула увлекает за собой слои воды, пограничные с ее телом. Держась рядом с акулой, лоцман без затраты сил перемещается на большие расстояния. В защиту такой точки зрения приводят факт, что лоцманы сопровождают не только акул, но и корабли. Однако эта физическая теория вряд ли правильна. Она биологически не обоснована. Спрашивается: зачем лоцману совершать далекие путешествия? Почему подобным способом передвижения не пользуются другие рыбы? Почему акула не закусывает лоцманами, а другим рыбам не дает спуска? С другой стороны, почему лоцманы плывут около корабля, просто объяснимо: ведь тут тоже можно кое-чем поживиться.
Взаимно выгодна дружба птиц-волоклюев — родственников наших скворцов — с различными копытными животными: буйволами, верблюдами, домашним скотом. Взлетев на спину животного, они обследуют каждый уголок, где может завестись личинка. Волоклюи лазают по его ногам, висят головой вниз под брюхом, осматривают уши и ноздри. Мух, оводов они склевывают даже с глаз животных. Помимо санитарной обработки птицы полезны для диких копытных как бдительные сторожа. Заметив вдалеке хищного
Буйволов обслуживают также белые цапли. Как рассказывают африканские охотники, не редко можно увидеть буйволов, у которых на спине сидят несколько этих красивых белых птиц.
Маленькие кулички — постоянные спутники крокодилов, они безбоязненно залезают в рот этих кровожадных пресмыкающихся и склевывают у них с десен, зубов, нёба остатки пищи и различных паразитов. Крокодилы никогда не трогают птиц-«санитаров» — такое содружество полезно обеим сторонам.
У рыб, обитающих в тропических водах, в жабрах, во рту, на коже поселяется множество паразитов. Самим рыбам от них никак не избавиться, и тут-то на помощь приходят санитары, которые не прочь полакомиться различными рачками. Работу рыб-санитаров не раз наблюдали аквалангисты.
Один аквалангист выбрал среди кораллов наблюдательный пункт. Рыбы постепенно привыкли к человеку и совсем перестали его бояться. Вскоре из своего тайника он заметил, что рыбы часто подплывают к одному из коралловых кустов. Дальнейшие наблюдения показали, что рыбы приходят к кусту на «санобработку».
Подплыв поближе, рыбы-клиенты раскрывают пасть, оттопыривают жаберные крышки, а рыбы-санитары снуют вокруг, забираются в рот и выплывают через жаберные щели. Если место оказывается занятым, то следующий клиент терпеливо ждет своей очереди, «прогуливаясь» взад и вперед. Когда очереди нет, санитары сами «зазывают» посетителей. Они топорщат плавники, пятятся назад и всем своим видом показывают, что не прочь отведать рачков. Если санитар находится во рту рифового окуня и окунь считает, что обработка закончена, он подает особый сигнал, быстро закрывает рот, оставляя маленькую щель под жаберными крышками, и сразу же открывает рот снова. После такого сигнала все санитары поспешно покидают пасть клиента.
Рыб-санитаров не трогают даже самые прожорливые хищники. Их никогда не находили в желудках хищных рыб. А чтобы клиенты могли издалека обнаружить своих друзей, рыбы-санитары ярко окрашены. Чаще всего в желтый цвет. Этим иногда «пользуются» рыбы, не имеющие никакого отношения к гигиене. Одни из них, подражая окраске и поведению санитаров, избегают врагов, другим сходство, наоборот, помогает беспрепятственно приблизиться к жертве.
Во многих теплых морях и океанах обитают простейшие светящиеся животные — ночесветки. Это шарики не более двух миллиметров в поперечнике. Тем не менее на теле у них поселяется множество еще более мелких одноклеточных организмов. Хозяева и квартиранты живут мирно. Гости, подобно зеленым растениям, могут, используя углекислоту, синтезировать крахмал. Как известно, синтез крахмала идет только на свету, и, пользуясь освещением ночесветок, они работают и днем и ночью. Хозяевам это тоже выгодно, гости избавляют их от вредного углекислого газа и снабжают кислородом, образующимся при синтезе крахмала.
IX Искусные строители
Без рук, без топоренка.
Построена избенка.
На первый взгляд, чем выше организованы животные, тем совершенней должны быть их постройки. На самом деле это не совсем так, или вернее, совсем не так.
Возьмем, к примеру, человекообразных обезьян — они довольствуются самыми примитивными жилищами. У орангутанга и шимпанзе — это кое-как устроенные на деревьях помосты, а у гориллы — часто просто ворох свежей травы или мха у подножья дерева. Утром обезьяны покидают гнездо, а вечером строят его вновь там, где их застанет ночь. Но в нерадивости человекообразных обезьян обвинять не приходится. На их родине тепло. На дереве орангутангу и шимпанзе не опасно большинство хищных зверей, а у гориллы, с ее непомерной силой, по существу, нет врагов. К тому же, если семья обезьян будет каждый день ночевать в одном месте, то вскоре вблизи дома не останется ни съедобных кореньев, ни вкусных побегов, а при кочевом образе жизни им всегда готов завтрак, обед и ужин.