Занимательно об астрономии
Шрифт:
Примерно в 13 году нашей эры будущий римский император Тиберий Клавдий Нерон, изгнанный незадолго до избрания на остров Родос, каждую ночь призывал к себе астрологов, чтобы добиться подтверждения своих надежд на престол. При этом если в ходе сеанса предсказания у него вдруг возникало сомнение в искренности предсказателя, то на обратном пути рабы Тиберия просто сталкивали несчастного звездочета со скалы в пропасть.
Ко II веку нашей эры положение в астрономии напоминало современное состояние физики элементарных частиц. Масса отменных идей, но нет главной — итоговой. Есть наблюдения и факты, но вместо того чтобы найти единый способ объяснения их, каждый создает собственную теорию.
Короче
Покончил с дилетантизмом Клавдий Птолемей.
Это широко известная историческая личность. Правда, вряд ли хоть один историк может похвастаться тем, что знает какие-либо подробности о нем. Неизвестны даже даты рождения и смерти. Однако истинная наука не считается с такими мелочами. Если фактов нет, она их создает сама!
Сохранились несколько великолепных научных трактатов, подписанных именем: « » — этого достаточно. Значит, был человек!
Среди удивительных работ Птолемея нас прежде всего заинтересует «Альмагест». «Великое математическое построение астрономии в XIII книгах». Именно «Великое». В те времена скромность не являлась главным качеством, которое требуется от авторов сегодня. Впрочем, может быть, Птолемей в том и неповинен. Еще в древности его сочинение стали называть «Мэгистэ», что в переводе с греческого означает «Величайший». Во времена же упадка античной культуры, когда эстафету прогресса приняли арабы, они добавили к этому названию традиционное «аль», получился «альмагест» — название, под которым трактат Клавдия Птолемея по крайней мере полтора тысячелетия оставался непревзойденным образцом изложения всей совокупности астрономических знаний своего времени.
Вот как выглядела геоцентрическая система мира, предложенная Птолемеем. В основе ее по-прежнему лежит аристотелева физика: Земля шарообразна и находится неподвижно в центре вселенной. Вселенная же ограничена. Она замыкается небесной сферой, которая вместе со звездами, укрепленными на ней, совершает суточное обращение вокруг Земли. У планет свои сферы. Земля и Небо — разные миры, не имеющие ничего общего друг с другом. Однако аристотелевские сферы настолько явно не соответствовали действительности, что автор «Альмагеста» вынужден изобретать хитроумнейший способ движения по эпициклам. Суть движения по эпициклам заключалась в том, что все планеты движутся по окружностям — эпициклам. Но центр каждого эпицикла, в свою очередь, скользит тоже по окружности, с центром на Земле, то есть движется по истинной планетной орбите. Сложно? Конечно, очень. Но зато у наблюдателей появилась возможность вычислять положения планет на небесной сфере не наобум Лазаря, а с некоторой степенью точности для любого момента времени. А у философов одновременно сохранились незыблемыми положения Аристотеля о «божественности и законченности» кругового движения. Правда, простых эпициклов оказалось недостаточно для объяснения всех особенностей наблюдаемых планетных движений. И Птолемей все усложняет и усложняет свою схему. В конце концов он признается: «Легче, кажется, двигать самые планеты, чем постичь их сложное движение».
И все-таки слава, слава, слава Птолемею! По
Пришла пора сказать, что ему же, Клавдию Птолемею, приписывается и продолжение «Великого Альмагеста» в виде прекрасного астрологического трактата «Тетрабиблион», составившего четыре книги. Причем реформы, произведенные им в астрологии, не уступают по своему значению астрономическим.
Прежде всего Птолемей отбросил большинство мифических объяснений небесных явлений и круто ввел математику в практику предсказаний. Этим были убиты сразу два зайца. Во-первых, астрология получила внешнее подобие серьезной науки. Во-вторых, нельзя забывать, что начиналось становление христианства и олимпийские небожители были не в почете. Труд Птолемея во многом определил торжество астрологии в грядущую эпоху. Он изгнал из «серьезного дела — предсказания судьбы» недостойное любительство, поставив астрологию на «здоровые научные ноги».
Если внимательно познакомиться с историей этого заблуждения человечества, приходишь к любопытным выводам. В астрологию не просто верили. Ибо, когда говорят «верю», возможность неверия все-таки допускается. В истинности же астрологии просто не сомневались. И если предсказания не сбывались, то вину за это возлагали на астрологов — недостойных служителей «благородной науки». Звезды не лгали, ложь — привилегия людей. И надо отметить, что «жрецы небесного оракула» всеми силами стремились поддержать авторитет своей науки.
Мишель Нострадамус — ревностный астролог-неудачник — предсказал страшный пожар в осажденном королевскими войсками городе Пуссене. Однако время осады приближалось к концу, а город не горел. Тогда благочестивый предсказатель решил помочь звездам. Но, пойманный бдительными горожанами на месте преступления, в тот же день окончил жизнь на плахе. Однако не посрамил славы астрологии.
«Знаменитый математик и мошенник, философ, врач и астролог Джироламо Кардано… составил собственный гороскоп, в котором предсказал себе смерть на семьдесят пятом году. И когда пришел срок, он, крепкий еще старик, лег в приготовленный гроб и не вставал, пока не умер, чем и поддержал свою славу предсказателя».
Так говорят легенды.
Астрологи были обязательными фигурами при любом дворе, являясь, как правило, людьми пакостными. Но можно ли их в этом винить? В конце концов кто платит за музыку, тот заказывает и пляски. Приближенные власть имущего должны быть либо еще большими подлецами, чем их сюзерен, либо талантливыми дипломатами. Жизнь придворных астрологов представляла собой незавидное существование, несмотря на могучий аппарат, находящийся в их руках. Во все времена этим «ученым» приходилось проявлять в своих предсказаниях немалую изворотливость. Примеров этому много.
В записках Петра Крекшина — смотрителя работ в Кронштадте и писателя петровской эпохи — есть любопытная запись о рождении царя Петра.
11 августа 1671 года Симеон Полоцкий, домашний учитель и наставник детей царя Алексея Михайловича, занимавшийся астрологическими предсказаниями, усмотрел по звездам, что в утробе царицы Наталии Кирилловны зачался великий государь.
«Явися звезда пресветлая близь Марса и ту появившуюся звезду оный блюститель позналъ… и добре усмотрелъ и действия ея при море съ прочими звездами описалъ и заченьшемуся в утробе нарекъ имя Петръ».