Занимательное волноведение. Волненя и колебания вокруг нас

Претор-Пинни Гэвин

Впрочем, хватит разглагольствовать, пора приступать к делу: я все же решился встать на доску. И позвонил Сансет Сьюзи, которая обучает серфингу новичков вроде меня, только не в заливе Ваймеа, а чуть дальше по Северному побережью, возле Халеива, где даже зимой волнение не слишком сильное. Халеива означает «дом птицы ива». Ива — большой фрегат; эта птица почти всегда в воздухе, опускается только на ночевку или во время гнездования. В противоположность другим морским птицам, большой фрегат почти не имеет водоотталкивающего жира на перьях и потому редко садится на воду. Она выхватывает рыбу с поверхности воды, ловит летучую рыбу в момент ее прыжка или отбивает добычу у более удачливых пернатых: задирает их до тех пор, пока те

не выронят улов. Проводя много времени в воздухе, большие фрегаты научились набирать высоту с минимальными усилиями: они используют волны ветра, дующего над неспокойным океаном. Паря низко над водой, большой фрегат лавирует между морскими волнами, поднимаясь в случае необходимости на воздушном потоке. У этой птицы крылья длиннее туловища и массивнее, чем у других птиц, поэтому она развивает высокую скорость, и в полете отличается грациозностью движений.

Не буду вдаваться в подробности моих занятий серфингом с Сансет Сьюзи, скажу только одно: все дело в том, что я не такой, как все. В смысле, отличаюсь от других. Помните, я плакался вам о своей глухоте? Что с шести месяцев остался без барабанной перепонки в правом ухе? Так и жил до двадцати одного года, пока мне не сделали операцию, вставив перепонку. Чтобы избежать попадания внутрь инфекции, я должен был оберегать ухо от воды. Поэтому если и плавал, то исключительно брассом. В то время как мои сверстники осваивали катание на доске. Да, еще я плохо держу равновесие, тоже из-за уха. Ну и, плюс ко всему, не могу похвастать идеальным соотношением длины рук и туловища, каким природа наделила большого фрегата.

* * *

После позорного катания на доске я решил попробовать бодисерфинг. И поехал в местечко Сэнди-Бич Парк, или Сэндиз, как его называют местные, — именно там капитан Джим Меншинг научился бодисерфингу. Сэндиз находится в тени крутых, изрезанных склонов величественно вздымающегося кратера Коко. Кратер представляет собой туфовый конус, кольцо из окружающих жерло отвесных базальтовых склонов — они образовались 3 миллиона лет назад, в пору рождения острова, когда огромные массы пепла дождем проливались над извергающимся вулканом.

Рядом с Сэндиз — та самая бухточка из фильма «Отныне и во веки веков», в бурных водах которой снималась любовная сцена между Бертом Ланкастером и Деборой Керр. С 1950-х Сэндиз — самое популярное в мире место для бодисерфинга. Барак Обама, выросший в Гонолулу и в юные годы частенько бегавший на Сэндиз, был сфотографирован в волнах во время президентской гонки 2008 года.

^{Эпизод из «Отныне и во веки веков», только усиленный}

Выйдя из машины и ступив на раскаленный песок пляжа, я тут же заметил разницу: здешние волны сильно отличались от волн в заливе Ваймеа. Я находился на юго-восточной оконечности Оаху, в «тенистой» части острова, поскольку зимние зыби шли с севера. Но волны были здесь не только спокойнее, они и разбивались совсем иначе. В заливе Ваймеа сначала разбивается крайний гребень волны, а уже за ним, по цепочке, остальные. Волны у пляжа Сэндиз разбивались резче, и не по одному гребню, а несколько сразу. Все потому, что рельеф дна Сэндиз не похож на рельеф залива Ваймеа. Бег волн определяется круто поднимающимся песчаным дном без рифов, и в итоге волна разбивается прямо о пляж. Хотя такие волны много меньше тех, что я видел на Северном побережье, из-за крутизны донного уклона они ударяют о береговую линию особенно резко.

На глаза мне не попался ни один человек на доске, зато было полно народу с буги-бордами. Кое-кто вообще имел при себе только ласты. Глянув на волны, я увидел, что одна женщина ринулась навстречу буруну, вытянув руку вперед — как Джим

и описывал. Но едва она вытянула другую руку назад, пытаясь удержать равновесие, волна уже обрушилась — прямо на нее. Чуть погодя женщина вынырнула среди завихрений белой пены, уже позади волны. Все удовольствие длилось от силы три секунды.

Надо сказать, бодисерфинг не способен собрать армию болельщиков. Помимо его скоротечности, этому не способствует еще и тот факт, что серфингист часто оказывается скрытым водой от глаз стороннего наблюдателя. В бодисерфинге нет тех драматических моментов, которые присутствуют в серфинге на большой волне, когда серфингисты, присев на ярко раскрашенных досках, лихо мчатся вниз по склону громадной волны. Трудно представить, чтобы соревнования по бодисерфингу транслировались по телевидению. Да и с модными причиндалами в бодисерфинге туго. Большинство мужчин носят самые что ни на есть обычные плавки — видимо, по той простой причине, что модные шорты для серфинга только увеличивают сопротивление тела в воде. Кроме того, нет доски — нет места для логотипа фирмы-спонсора. Однако мне такая простота по душе: есть человек, есть волна, и больше ничего не нужно.

Женщина, за которой я наблюдал, вышла из пены прибоя, как Урсула Андресс в одном из эпизодов фильма «Доктор Ноу». Ступая по золотистому песку, она направилась ко мне, неся две раковины-рапаны. На самом деле у женщины был несколько уставший вид, а несла она не рапаны, а ласты. И звали ее Шелли О'Брайен. Она живет на окраине Гонолулу, а родилась на Оаху, в семье серфингистов. С раннего детства все свободное от учебы время проводила в воде, занимаясь бодисерфингом. «Теперь это главное дело моей жизни», — призналась Шелли.

^{Как быть, если отправляясь на пляж, доску вы с собой не захватили?}

Я поинтересовался у Шелли, чем это Сэндиз так привлекает любителей бодисерфинга. «Ну, во-первых, здесь дно не из коралловых рифов, что опасно, а песчаное. Да и волны из открытого океана накатывают мягче».

Однако песчаное дно или нет, а в местах этих то и дело происходят несчастные случаи. «Самое страшное в том, что вода выглядит такой безобидной. Человек, впервые приехавший на Сэндиз, паркует машину, и спустя две минуты он уже в волнах прибоя. А ведь именно здесь чаще всего получают травму позвоночника». И страдают в основном те, кто с особенностями этого прибоя незнаком. «Волна может выбросить туда, где глубина не дотягивает и до десяти сантиметров. На таком мелководье можно свернуть шею в два счета».

Я признался Шелли, что отсутствие всякой там амуниции меня только радует. «Да, все, что вам нужно, у вас уже есть, — сказала Шелли. И с улыбкой прибавила, — А еще я всегда говорю: чем больше пузо, тем легче плавать. Присмотритесь к завсегдатаям на Поинт-Пэник здесь неподалеку прекратите или где еще. Увидите: те, кто с животиком, проделывают удивительные трюки. В воде у них будто плавник появляется». Я вдруг поймал себя на том, что пристально смотрю Шелли в глаза, надеясь, что она прочитает мои мысли. И не опустит взгляд ниже, оценивая мой «плавник».

* * *

Ночью, засыпая, я слушал шум прибоя, разбивающегося о камни. Здесь, наверху, в небольшом домике с видом на залив Ваймеа, звук казался не таким, как на пляже. Куда-то подевалось высокочастотное шипение клокочущей пузырьками белой воды, остался лишь глухой, как отдаленные раскаты грома, рокот океана, раз за разом накатывающего на остров. Я представил широкий фронт невидимых звуковых волн с побережья, огибающих домик. От нервных, коротких волн звука «тень» домика меня заслонит, но длинные, обняв стены, доберутся в ночном воздухе до окна.