Заноза для хирурга
Шрифт:
– Да ещё бы он тебе возражал! Ты же просто героиней стала, всё отделение гудит!
– Надь, давай не будем об этом, пожалуйста, – зябко передёргиваю плечами, обхватываю себя руками.
– Ох, дорогая, прости, – Надежда и правда искренне расстраивается. – Конечно, тебе не хочется вспоминать. И вообще, заболтались мы с тобой, а ведь начальство уже на месте!
Я киваю и торопливо иду в раздевалку, затем в ординаторскую. Утро в хирургическом отделении – неспокойное время. Хотя… а когда у нас бывает спокойно? В ближайшие несколько часов мне не удаётся продохнуть
– Анна Николаевна! – голос заведующего нагоняет меня у медсестринского поста.
– Да, Никита Сергеевич? – поворачиваюсь к спешащему ко мне мужчине, скашиваю глаза на Марину, сидящую в паре шагов от нас, потом опять возвращаю взгляд ему. Надеюсь, ничего не ляпнет!
– По-моему, я просил вас подойти, чтобы обсудить тактику в отношении Соколовой! – он старательно сводит брови к переносице, но я вижу, что глаза сверкают, а губы подрагивают в намёке на улыбку.
– Никита Сергеевич, а после обеда нельзя? – спрашиваю жалобно.
Краем глаза вижу, что Марина поднимает на нас взгляд и, покосившись на Добрынина, неодобрительно покачивает головой.
– Пойдёмте, – вздохнув, заведующий подцепляет меня под локоть. – Я тоже ещё не обедал. Не будем терять время.
Выводит меня на лестницу и тут же, не давая сказать и слова, целует так, что коленки подгибаются.
– Я соскучился, – шепчет мне, быстро отстранившись. – Идём! Тебе нужно поесть.
Я настолько теряюсь от этого натиска, что даже не возражаю, а послушно спускаюсь следом. Вот только в приёмном покое, через который нам нужно пройти, Никита отвлекается на вопрос медсестры из новеньких, а я прохожу чуть вперёд и вижу… заходящего внутрь мужа Соколовой!
Он тут же замечает меня и ускоряет шаг, двигаясь навстречу, а мне вдруг становится не по себе.
– Анна Николаевна, – вообще голос у него нормальный, да и выглядит вроде бы адекватно, – я к вам…
Я даже не успеваю среагировать, как меня быстро дёргают за плечо, оттаскивая назад, и передо мной, закрыв обзор, встаёт Добрынин.
– Я же велел не подходить к ней! – рычит хирург, заводя руки себе за спину и придерживая меня, видимо, чтобы никуда не рыпнулась.
Я замечаю заинтересованный взгляд, который кидает на нас молоденькая медсестра, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать. Ой, идиот!..
На секунду мне хочется уткнуться лбом в его спину. Хотя ничего страшного не происходит, всё равно приятно, что он переживает за мою безопасность. Но разрулить ситуацию всё-таки надо.
– Никита Сергеевич, – зову тихо, – отпустите, всё в порядке.
Ловлю взгляд медсестры и закатываю глаза, скорчив растерянную гримаску – надеюсь, что получилось искренне. Та повторяет моё выражение лица и утыкается в свои бумажки, её тут же кто-то отвлекает. Выдыхаю, вроде удалось сгладить.
Никита держит меня крепко и не даёт выглянуть, а мне становится жутко любопытно, что там происходит.
–
Хватка рук на моей талии ослабевает только слегка, но мне удаётся выпутаться и выйти из-за его спины.
Соколов стоит с приподнятыми руками, видимо, показывая свои добрые намерения. За его спиной действительно маячит один из вчерашних амбалов с огромной корзиной разнообразных роз. Белые, розовые, красные… Расширенными глазами смотрю на эту клумбу.
– Анна Николаевна, – мужчина делает ещё пару шагов, но благоразумно останавливается, потому что даже я, не видя, чувствую, как дёргается в мою сторону Добрынин.
– Всё в порядке, Никита Сергеевич, – оборачиваюсь, повторяю ему успокаивающе.
В ответ получаю яростный взгляд, замечаю сжатые до побелевших костяшек кулаки. Хочется взять его за руку, но этого сейчас делать точно не стоит, поэтому поворачиваюсь обратно к Соколову. Мужчина смотрит на меня… я бы не сказала, что виновато – хоть он и собирался извиняться. Нет, вины в глазах не видно, но проглядывает уважение.
– Анна Николаевна, я действительно пришёл извиниться, – он говорит уверенно, склоняет голову, не отрывая от меня взгляда. – Я был не в себе вчера. Это был жест отчаяния, я… никогда бы не выстрелил. Прошу у вас прощения.
– Спасибо за цветы, – говорю, помолчав. Мне кажется, если я сейчас скажу, что не держу на него зла, Никита рядом просто взорвётся.
– Вы позволите? – протягивает мне руку, видимо, чтобы пожать, но тут у заведующего кончается терпение.
– Нет, она не позволит! – рявкает, опять заступая вперёд. – Если хотите по-прежнему иметь доступ к жене, держитесь от моей… – закашливается, но тут же продолжает: – …моего персонала подальше!
– Конечно, – Соколов опять поднимает руки ладонями вверх, но всё же обращается ко мне, – Анна Николаевна, я перед вами в долгу.
Киваю и, всё-таки положив ладонь на локоть кипящего хирурга, тяну его за собой. Думаю, никто в приёмном не усомнится, что его надо отсюда вывести. С цветами сами разберутся, не впервой.
Сдвинуть скалу в халате удаётся не сразу, но мы всё же выходим в длинный переход, соединяющий наш корпус с соседним, где есть столовая.
– Пожалуйста, успокойся, – произношу мягко.
– Надеюсь, я этого придурка возле тебя больше не увижу!
Он тянется ко мне, но я отступаю, покачав головой. Оглядываюсь по сторонам, протянув руку, переплетаю наши пальцы, но спустя пару секунд отпускаю.
– Ань, мне всё это не нравится, – Никита делает глубокий вдох, успокаивая дыхание. – Ну что за… подростки мы, что ли, по углам прятаться?
Прикусываю губу и отвожу взгляд. Да, сплетни рано или поздно пойдут, но как же мне хочется, чтобы это произошло попозже. Именно это я и пытаюсь донести мужчине, когда мы доходим до столовой, где, к счастью, почти никого нет.
– Ладно, – в конце концов он даёт себя уговорить. – Я обещал и подожду. Но недолго!
– Спасибо, – облегчённо вздыхаю.