Заноза Его Величества
Шрифт:
— Для этого ты ездила к феям, да? — всё же опускается он на сиденье, тяжело, устало откидываясь к спинке.
— Сейчас я задаю вопросы, — усаживаюсь перед ним прямо на стол. — И я начну не с этого, хотя ответ на твой вопрос: нет. Я начну с того как ты узнал, что я видела куклу из твоего дорожного сундука.
— Куклу?!
— Да, такую блондинку, в голубом платье, с длинными волосами. Ты подарил её дочери Гретхен.
— А ты её видела? Так я её девочке Гретхен и купил.
— Неправильный ответ, — пинаю я его по ноге. И
— Да, мне очень дорога моя кухарка. И кукла понравилась, — усмехается он. — Не пойму, что в этом такого. Да, я ехал мимо магазина с игрушками, увидел её в витрине и купил. Её, солдатиков и ещё кучу всякого барахла. Иногда я так делаю.
— И ради этого даже второй день рождения детям устроили? (1c5f6)
— Как оказалось, их настоящий праздник я пропустил. Так почему бы не устроить ещё один?
— Как мило, — хмыкаю я. — Интересно, как назвала куклу дочка Гретхен? Насколько я знаю, её близняшку в красном платье зовут Лола. Хорошее имя для глиняной подружки. Не находишь?
Он смотрит почти болезненно, уже безошибочно понимая к чему я клоню.
Глава 69
— Жалкий лгун! — пинаю я его снова. От собственного бессилия. Чтобы болью физической перебить свою невыносимую душевную боль.
— Пожалей пальцы, — ловит он мою ногу и зажимает в своих руках. — Оно того не стоит.
— Да, ты и правда того не стоишь. У неё ветрянка, Гош. У Мариэль. Меня позвала перепуганная Эрмина помочь, если смогу, — забираю я ногу и спрыгиваю со стола. Дёргаю шпингалет, чтобы глотнуть свежего воздуха — так тошно. Но от постоянных дождей окно разбухло и мне никак не удаётся с ним справится.
— Прости меня, — берёт он мою руку, обнимает, наклоняется к самому уху. — Я не знал, как поступить.
— Нет, ты знал! — вырываюсь я, чтобы продолжить своё бесполезное занятие. — Ты прекрасно всё знал!
— Я просто ждал подходящего момента, — одним движением справляется он со щеколдой и распахивает для меня окно.
«Как же хочется в него сигануть или лучше столкнуть туда этого наглого обманщика», — полной грудью вдыхаю я холодный вечерний воздух.
— И я не знал, как тебя представить, — кладёт он руки на мои плечи.
— Да, как обычно, Гош, — разворачиваюсь я. — Тётя, которую я сейчас трахаю. До этого я трахал другую тётю, но теперь с ней спит Медведь. А эта новая. Но тебе знакомиться с ней не обязательно. Потому что будут другие тёти. Много разных тёть. Что теперь со всем тебя знакомить?
Он смотрит на меня в упор, но молчит.
— Сегодня тебя от меня не тошнит? Или после того, как что-то побывает в руках Дамиана, оно становится слаще? Ведь я всё ещё Катарина. И кстати, — показываю я на часы. — Время
— Ты сказала она больна? Но раз мне до сих пор не сообщили…
— Да, это неопасно, раз тебе до сих пор не сообщили, чёртов ты мудак.
— Даша!
— Что Даша? Да, её сыпь скоро пройдёт, не волнуйся, она поправится. Зря Эрмина так дёргалась. Так что, давай, убирайся! — толкаю я его в грудь ровно в тот момент, когда в дверь стучат.
— Простите, Ваша Милость, — кланяется на пороге Фелисия. — Вам из Живого леса. Просили передать.
— И ты подумай, как вовремя, — беру я в руки подарок. И даже сквозь бумагу чувствую нечто, похожее на цветочный горшок.
Разрываю упаковку, поставив на стол. И вижу то, что я так долго ждала: тонкие зелёные листья и среди них уже набравшие цвет, но ещё не распустившиеся фиолетовые бутоны крокусов.
— Нет, — подходит король со спины.
— Да, — сдираю я оставшуюся бумагу с горшка. — Езжай, Гош. Не заставляй больного ребёнка ждать. Не надо сейчас выбирать между мной и дочерью.
— Как ты не понимаешь, — покаянно упирается он лбом в моё плечо. — Ни сейчас, ни вообще… нет этого выбора. Между тобой и ей.
— И всё же ей ты рассказал про меня. А мне про неё — нет.
— Ты жена её отца. Жена короля. Это свершившийся факт. Думаешь, лучше если бы о тебе рассказали ей служанки? Но мне не приходится выбирать. Ты — моя жизнь, она — мой свет.
— Нет, Гош. Она из одной твоей жизни, а я из другой, — спугнув его как птицу со своего плеча, снимаю я с себя почтальонскую сумку, которая за два дня уже порядком отмотала мне плечо и кладу на стол. Даю понять, что больше нам говорить не о чем. И вообще надо хоть посмотреть всё ли у меня теперь есть для этого несчастного ритуала. Да и просто себя чем-то занять.
И то, как привычно, тяжело, металлически стукается тряпичная авоська о столешницу меня совсем не настораживает, а вот короля — очень даже.
— Это что у тебя там? — подхватывает он сумку быстрее, чем я успеваю сообразить.
— Только не вздумай лезть!
Но он не думает останавливаться, отгораживая меня плечом.
— Это дамская сумка. Это не по-мужски ковыряться в женских вещах и вообще не смей… — кручусь я вокруг него. Но сунув мне её в руки, он уже достал именно то, что видеть ему никак нельзя.
— Гоша! — не знаю, на что я ещё надеюсь, когда кидаюсь отобрать у него кинжал.
Но отстранив меня одной рукой, другой он подкидывает его. Легко, профессионально, изящно перехватывает на лету за рукоятку.
Как же красиво этот чёртов клинок ложится в его руку. Как идеально смотрится в его ладони злая опасная сталь.
— Это же то, о чём я думаю? — не позволяя мне подойти, прищуривается он.
— Это для самообороны.
— Правда? А это? — одним уверенным взмахом руки он срезает под корень мои крокусы.