Заноза
Шрифт:
Вот теперь её лицо приобрело оттенок злости.
– Ну да, и позволить твоей семье настраивать тебя против меня? Да ни за что!
– Послушай, у тебя что, пластинку заклинило? – покачал головой. – Кто я для тебя? Глупый мальчик, которым можно управлять? На кой чёрт тогда тебе сдался такой безвольный идиот?
Её лицо вытянулось от удивления.
– Что у тебя за привычка выворачивать мои слова наизнанку? Я просто знаю, что твои близкие ненавидят меня и будут только рады, если я исчезну из твоей жизни. Но если я перееду в дом твоей бабушки вместе с тобой, возможно, они поймут, что я – лучшая партия для тебя.
Я спрятал
– Хорошо, – согласился, в конце концов. – Только, пожалуйста, не закатывай сцен и не ведись на Сашкины провокации, иначе вернёшься в квартиру. Я не хочу, чтобы в доме были постоянные скандалы из-за того, что ты не умеешь держать себя в руках.
– Как скажешь, – холодно ответила и вернулась к своему занятию, залпом осушив бокал.
Вместо того чтобы принять душ и пойти спать, я зачем-то пошёл на кухню и налил себе двойную порцию виски. В голове всплыли огромные испуганные глаза Алины в тот момент, когда она увидела меня в доме сегодня вечером. С каким удовольствием я сказал бы ей, что она уволена, но из-за дополнения в контракте, на котором настояла бабушка, теперь не всё зависело от меня. Иногда я просто поражался тому, насколько хреново у судьбы бывает с чувством юмора: вытащить эту Дюймовочку в розовых очках из её сказки и подкинуть в реальный мир. О чём она вообще думала, когда шла устраиваться на работу?
Но, кажется, моё решение переехать в дом на некоторое время напугало её даже больше, чем возможное увольнение.
Янтарная жидкость обожгла горло, но как будто слегка смягчила сегодняшние воспоминания и помогла расслабиться. Я всё-таки принял душ и лёг спать, думая о том, что в большом доме напрочь отсутствует порядок, и пришла пора это изменить.
Теперь всё будет по моим правилам.
8
Я проснулась в четыре утра со стойким ощущением того, словно меня выкручивают наизнанку. Голова чудовищно болела, и жутко тошнило, но к счастью, желудок был пуст. Это немного отвлекало от воспоминаний о том, что барин угрожал своим переездом в дом Валентины Игнатьевны, потому что мы с ним и так не сказать, что бы ладили, а уж если будем жить под одной крышей… В общем, мои трудовые будни обещали стать «весёлыми», ибо мы с Гусем будем друг другу взаимно портить настроение.
Со скрипом села и подождала, пока стены перестали кружиться. Глупо надеяться на то, что после переезда барина у меня будет возможность его избегать; это Сашке с Валентиной Игнатьевной нечего бояться, потому что они его семья, а за мной тут будут следить всё свободное время. Этот дом, конечно, огромен, но когда человек говорит, что собирается навести здесь порядок, это не означает, что он будет тихо-мирно сосуществовать в соседнем крыле, не выходя из кабинета.
После прохладного душа стало немного легче, но не настолько, чтобы я чувствовала себя готовой к поездке в институт. Язык во рту превратился в наждачку, а горло – в тёрку, и я медленно потянулась на кухню в поисках большого стакана холодной вкусной водички. Проходя
– Тоже не спится? – спросила девушка, поморщившись.
Я кивнула и всё же потопала на кухню – искать в холодильнике бутылку с минералкой. Пузырьки нещадно били в нос и жгли горло, но я слишком хотела пить, чтобы обращать на это внимание. А после я села рядом с Сашкой, и теперь уже мы обе прижимали бутылки к головам.
– Он ведь это не серьёзно? – с надеждой спросила.
Меня понимают с полуслова.
– Сомневаюсь, – пробурчала всё та же Сашка. – Обычно он слов на ветер не бросает. Такое уже было, кода я училась в колледже: если я косячила, и Стас обещал мне расправу, она не заставляла себя долго ждать.
Ну, если уж он родной сестре косяки с рук не спускал, что говорить за меня…
Тихонько проскулила и уронила лоб на прохладную поверхность стола; в помещении стало немного светлее – значит, солнце потихоньку встаёт, – и мои глаза почувствовали лёгкий дискомфорт, поэтому пришлось их прикрыть.
– И когда же он приедет? – поинтересовалась я.
– Судя по выражению его лицо, брату не терпится вернуться в большой дом, так что не удивлюсь, если он будет здесь уже сегодня вечером. Но это ещё не все неприятности.
Я вскинула голову слишком резко и не особенно удивилась, почувствовав новый прилив тошноты и головной боли.
– В каком смысле?
– Сомневаюсь, что Инга отпустит его сюда одного.
То есть, со мной под одной крышей будут жить два человека, которые мечтают увидеть моё заявление на увольнение? Просто замечательно…
– Они не хотят, чтобы я здесь работала, – печально констатировала факт.
– К счастью, никого из присутствующих это не волнует, – фыркнула Сашка и снова сморщилась. – Знаешь, на самом деле, это не так уж плохо. Когда я ехала сюда, думала, что будет скучно, но появление Инги – это отличный повод повеселиться.
– Что ты собираешься делать? – спросила я, не уверенная, что хочу знать ответ.
– Не я, а мы, – несмотря на состояние, на лице Саши расплылась предвкушающая ухмылка. – У нас с ней давние тёрки – ещё со времён, когда мой брат и её отец только начинали деловые отношения, а Инга положила глаз на моего брата. Уже тогда я поняла, что она собой представляет, и с тех пор между нами негласная война, хотя при брате она делает вид, что обожает меня. Я никогда не ставила себе цели выпроводить её из нашей семьи, но это не значит, что я не могу хорошенько повеселиться.
– Если она такой нехороший человек, отчего вы не поговорите с ним?
– Стас уже большой самостоятельный мальчик, – вмешалась Валентина Игнатьевна. – И шишки набивает свои. Я говорила ему о том, как важно правильно выбирать супругу, но раз он настолько упрям, что хочет сделать ею Ингу – так тому и быть.
– А мы просто устроим этой горгулье тёплый приём.
Саша так мило улыбается, что я улыбаюсь в ответ.
– Знаешь, Инга мне не очень нравится – ладно, совсем не нравится, – поправилась, заметив скептичное выражение на лице девушки. – Но одно дело твоя шалость, за которую тебя просто пожурят и отпустят, и совсем другое – моя, за которую меня выпрут с работы. Я здесь в любом случае не для того, чтобы развлекаться.