Заоблачная. Я, ведьма
Шрифт:
Студент протянул мне листок из блокнота с переводом формулы, и я заметила, что его рука дрожит. Захар поправил очки и серьёзно сказал:
— Не бойся, всё получится.
— Кто боится, — буркнула я, пытаясь унять трясущиеся пальцы, расправила бумажку. Вгляделась в знакомые буквы. Я боюсь. Я отчаянно трушу. Как последняя курица. Вот бы Дала прикололась! Дала… Нет уж! Надо, чтобы всё получилось, чтобы её смерть не была напрасной! Если не для Жанны, то хотя бы ради сестрёнки я обязана запустить эти хреновы воронки! Обязана!
— Отойдите все! — распорядился Агей. — Лада, ты готова?
Я
Ладони зачесались, закололи льдом, я выронила бумажку, вытянула руки инстинктивно подальше от себя, и случилось то, чего все ждали. Дымка серебристого тумана потянулась с моих пальцев на траву. Всё быстрее и быстрее, как бесконечная связка платков из кармана фокусника. Туман полз к прогалине перед лесом, крутился сам собой, заворачиваясь спиралью, вставал на дыбы. И по мере того, как кучка тумана увеличивалась в размерах, мне становилось всё тяжелее и тяжелее. Тело наливалось свинцом. Руки тянуло вниз. Ноги подкосились, и я с ужасом начала валиться на землю. О нет! Только не это! Только не сейчас!
Кто-то подпёр меня под спину. Агей… Бдит, мой рыцарь без страха и упрёка! Стало трудно дышать. Ну давай же, воронка, давай, запускайся… Я не выдержу долго! Грудь сдавило железным обручем. Каждый вдох давался мне ценой невероятных усилий, зато выдох получался сам собой. Нет, я не смогу… Не вытяну… Я не героиня, я не умею бороться!
— Ещё немного! — умоляюще шепнули мне на ухо.
— Я… не могу… дышать… — едва выдавила я, отстранённо наблюдая, как растёт воронка и встаёт почти в два человеческих роста. Перед глазами прыгали чёрные точки, словно пьяные тараканы на выгуле, в голове звенела пожарная сирена — всё, хватит, организм больше не выдержит!
— Ещё чуть-чуть, моя храбрая ведьма, моя богиня! — голос стал далёким, словно Агей говорил с Луны. Храбрая ведьма задыхалась, лёгкие без воздуха горели огнём, руки жёг мороз магического тумана, а сознание моё словно отделилось от тела. Я наблюдала за этой битвой со стороны, уже равнодушно и расслаблено. Боль во всём теле была чужой, не моей, странной… Руки опустились, прерывая нити тумана, и кто-то поднял их, чертыхаясь на дикий холод. Я не знала, кто это был. Мне было уже всё равно, меня словно вывернули наизнанку, выдавливая из тела последний кусочек магии, как пасту из тюбика… Перед глазами помутилось. Последним, что я услышала, был радостный вопль Захара:
— Она сделала это!
И в этот момент что-то оборвалось во мне. Я ушла в небытие, в сладкие знакомые объятия чёрного киселя.
Жанна стояла передо мной в классической позе госпожи: раздвинув ноги на ширину плеч, руки скрещены на груди, в ладони кожаная плётка. Ведьмочка была одета, точнее втиснута в латексный купальник с шипами в разных пикантных местах. Волосы стянуты на затылке в шиньон, да так, что даже
— Вс-с-ставай! Быс-с-стро!
— Не могу, — едва выдавила я, борясь с желанием закрыть глаза и отдаться киселю навсегда.
— Надо! — снова строго сказала она и зло сверкнула ярко-красными радужками глаз.
— Пофиг…
Мне было правда, абсолютно и бесповоротно пофиг. Не хотелось даже думать. Такая полная апатия аморфной амёбы. Ушла бы Жанна с миром, я бы плавала в уже знакомом киселе, года, века… Без проблем и усилий.
Но ведьмочка не отстала. Она присела рядом, старательно удерживаясь на высоченных каблуках туфель, и ядовито спросила:
— Значит, оставишь меня на произвол судьбы?!
— Я больше… не могу… пусть… они…
— Они ничего не с-сделают! Они тряпки! — презрительно скривилась Жанна. — Ты долж-жна, ты и никто другой!
— Я ничего не могу… Я тоже тряпка…
«Лада-а-а», — словно дуновение свежего ветерка коснулось моей щеки, и я невольно сжалась, как от удара. Карамельная ведьмочка, ставшая готической, а теперь ещё и Дала… Нет, оставьте меня все в покое!
«Лада, вставай! Не смей рассусоливать!»
— Я хочу умереть, — тихо ответила я сестрёнке. Лёгкое дуновение ветерка превратилось в небольшой ураганчик. Дала была сердита:
«Сдурела, да? Клюшка парализованная! А ну поднимайся немедленно!»
— Я тебя… обманула…
Жанна хмыкнула. Это тоже было чем-то новым для неё — раньше она бы быстренько загладила ситуацию, бросив своим звенящим голоском ничего не значащую фразочку, и отвлекла внимание на себя. Теперь из неловкой ситуации мне придётся выбираться самой. Я виновата перед Далой. Ведь это я придумала способ пробраться в Навь, я разозлила Велеса, я не защитила малую…
«Ты не виновата, — мягко ответил голос Далы. — Да и тут неплохо. Тут мама, тётя Мара…»
— Мне тебя не хватает, — в глазах защипало. Захотелось поплакать, но я просто зажмурилась изо всех сил. Что я, тряпка, что ли? Хотя несколько минут назад я сама сказала это… Тряпкой мне быть не хотелось от слова совсем!
«Мы ещё встретимся, не надейся отвязаться от меня так просто!»
Боги, она ещё и язвит! Вот зараза! Я помотала головой, чувствуя, как прибавляется сил. Рука шевельнулась, потянулась к амулетам на груди. Медленно, с усилием, но верно. Жанна снова хмыкнула, на этот раз мне даже послышалось одобрение в её смешке.
— Давай уж-же! А то помирать с-собралас-сь!
От амулетов в ладони разлилось приятное покалывающее тепло, пошло дальше по телу, разгоняя кровь, размораживая и согревая мышцы. Мурашки побежали по рукам и ногам, словно я отсидела всё на свете. Зря всё это. Не смогу я ничего… Я не тряпка, ладно, проехали, но и не боевая ведьма. Никогда не любила драться… А драться придётся, нежить и упыри не станут раскланиваться и спрашивать разрешения меня сожрать.
— Оживает! — удовлетворённо проскрипела Жанна. А и не Жанна это была вовсе! Я разлепила вялые веки, пытаясь разглядеть мутным взором источник голоса, и вдруг узнала.