Запад-81
Шрифт:
– Каких не сказали?
– Нет.
– Когда последний раз выходили на связь?
– В двадцать ноль ноль, потом должны были выйти в ноль ноль, но связь
установить не удалось.
– Почему?
– Радист с "Чайки", говорит диапазон чист.
– Вот и наш говорит, тоже самое. Какая у вас техника?
– АЗК, АРК... Увидев удивленное лицо майора, Агранович пояснил: - Моя батарея АИРовская.
– А-а-а. Что еще есть?
– СНАР, ПРП, АРСОМ, десять дизельных "Уралов", два бензовоза на тех же "Уралах", техничка, медики, о "Чайке" вы
– Понятно, курсантов сколько?
– Больше сотни, первый взвод фотогамметрический, второй звукометрический, третий радиолокационный, четвертый метео.
– Ладно, давайте отдыхайте, только прапорщику Мисюре покажите ваше расположение и где стоят караулы, а завтра как говорится утро вечера мудренее.
Прапорщик Мисюра, не знал как поступить. Он знал, что командир дивизиона выставил полноценное охранение и приказал будить если что. Начавшаяся несколько минут назад гроза смущала прапорщика, что то в ней было не так, а вот что Мисюра понять не мог. Раздумывая он подошел к радиостанции, у которой дежурил радист.
– Что у тебя?
– "Тренога" на связь не вышла, на КВ диапазоне засек семь радиостанций работающих морзянкой. Передают пятизначные цифровые группы - очевидно шифр. Позывные и частоты записаны в журнал дежурств.
Мисюра был в дивизионе командиром взвода обеспечения, и понимал что ситуация складывается нестандартная, поэтому, развернувшись он пошел будить Амбросимова. Подходя к машине командира дивизиона, прапорщик увидел, что он уже не спит и внимательно слушает.
– Давно гремит? Повернув голову спрсил подполковник.
– - С трех часов ноль двух минут
– Значит двенадцать минут! Почему сразу не доложил?
– Заходил на радиостанцию!
– Что там?
– "Тренога" на связь не вышла, дежурный радист засек семь радиостанций работающих морзянкой. Передают пятизначные цифровые группы - очевидно шифр. Позывные и частоты записаны в журнал дежурств.
Наступила пауза.
– Поднимай начштаба, офицеров взводов управления дивизиона и комбатов зенитчиков и комбата курсантов. Сбор через пятнадцать минут.
Офицеры начали собираться минут через десять. Стоя под деревьями они негромко переговаривались, некоторые курили и все с недоумением прислушивались к звукам, доносившимся с запада. Начавшуюся в три часа ночи канонаду сначала приняли за раскаты грозы, но через время стало ясно, что это не гроза, а звуки разрывов артиллерийских снарядов.
На слух, шла массированная артиллерийская подготовка, как перед наступлением.
К звукам канонады добавился еще какой то звук. Он становился все громче, превращаясь в гул сотен авиационных моторов. Наконец над лесом появился и сам источник гула. В небе показались винтомоторные самолеты, они летели с Запада на Восток, они хорошо различались на фоне светлой зари. Самолетов было очень много, и по низкому надсадному гулу определялось, что гружены они под самую завязку. Волна за волной они проплывали над головой . Освещенные восходящим солнцем , сверкая стеклами остекления кабин, они хорошо были видны на фоне
"Что за хрень такая, кино что ли снимают". Лейтенант Гелеверя поднес к глазам бинокль, висевший у него на шее. При восьмикратном увеличении самолеты было видно очень хорошо и без труда различались на крыльях фашистские кресты.
Передавая бинокль из рук в руки, офицеры всматривались в небо.
Все повернулись к Абросимову.
– Честно говоря, сам не пойму, в чем дело - произнес он.
Офицеры сдержано, вполголоса, стали высказывать свои предположения о происходящем. Если это кино, то как с ним увязать артиллерийскую стрельбу на границе, если война, то с кем? Неужели для того, чтобы войти в Польшу, потребовалась такая мощная артподготовка. Подошли к радиостанции.
В КШМке, кроме УКВ станции Р - 123, была и коротковолновая станция Р - 130.
Пройдясь по диапазонам, радист недоуменно доложил, что на УКВ выше 37 мегагерц вообще тишина, от 28-ми до 37-ми мегагерц слышна немецкая речь, возможно работают танковые радиостанции, так как несколько раз произносилось слово "панцер", что на немецком - танк, а весь КВ диапазон забит немецкой речью и станциями, работающими морзянкой.
Пока судили да рядили, с востока тоже донеслась канонада, однако это было больше похоже на бомбежку. Разрывы были такой силы, что даже земля подрагивала под ногами. Все это не укладывалось ни в какие разумные версии.
Начальник штаба Васильев дал команду строиться. После его доклада, Абросимов
поздоровался, дал команду "Вольно" и сказал:
– Что бы ни произошло, мы должны помнить, что являемся офицерами и солдатами Советской армии, и должны с честью выходить из любых непредвиденных ситуаций. Исходя из неопределенности обстановки, я подчиняю себе до выяснения ситуации батарею Ленинградского училища и приказываю:
– вывести на позицию радиолокационную станцию "Овод" и обеспечить наблюдение за воздухом, оборудовать позицию и тщательно замаскировать.
– солдатам и офицерам получить боеприпасы к стрелковому оружию, оружие
зарядить и быть готовым к его применению.
– немедленно начать подготовку орудий и зенитных установок к боевому применению, подготовить снаряды, заряды и уложить в боеукладку орудий. Подготовить весь имеющийся боезапас. О готовности доложить к 7 - 00.
– из взводов управления самоходного дивизиона организовать четыре разведгруппы численностью по десять человек, включая водителя и стрелка БТРа.
Ещё четыре такие же группы сформировать из состава батареи ПЗРК. Все группы идут в разведку на БТРах Ледогорова.
Командирами разведгрупп из взводов управления назначаются: лейтенант Лучик, Гелеверя, Денисенко и Омельченко. Командиров разведгрупп из батареи ПЗРК назначает её командир.
В 4-30 разведгруппам прибыть для получения боевой задачи.
– командирам зенитных батарей, капитанам Профатилову и Ледогорову, обеспечить защиту с воздуха. Огонь открывать только при явной атаке противника.