Запад Эдема
Шрифт:
– Что именно? Скажи мне.
– Надо показать, чтобы ты поняла.
Сталлан молча повела ее в часть города, примыкавшую к реке. Хексеи сторожила большой тугой тюк. Кожа ее была испачкана и расцарапана. Едва они появились, она сразу же протестующе заскулила. Не говоря ни слова, Сталлан ударила ее по голове и толкнула на землю.
– Не бесполезная – хуже, – прошипела Сталлан. – Ленивая, шумная на охоте, переполненная страхом. Из-за нее мне пришлось медлить и нас обеих чуть не убили. Она не нужна мне.
– И Алпеасаку тоже, – быстро рассудила Вейнте. – Оставь нас. Оставь город.
Хексеи начала было протестовать,
– Это и есть кровожадный убийца?
– Да.
Сталлан потянула за край шкуры, и на влажную землю скатился труп Хастилы.
При виде его Вейнте онемела, и лишь жесты ее выдавали ужас и изумление. Одолев отвращение, она медленно шагнула вперед, ткнула тело ногой.
– Их было четверо, этих существ, – начала Сталлан. – Все остальные меньше этого. Я их нашла и следовала за ними. Они не шли по берегу, а плыли по океану. И не в лодке, а в дереве, опущенном в воду, и они толкали его вперед кусками дерева. Я видела, как они убивали других лохматых зверей. Самцов и стражниц они убили тем же образом. Они не используют при этом ни зубы, ни рога, ни когти. Видишь, рогов у них нет, а зубы и когти слишком слабые и маленькие. И убивают они чем-то вроде острого зуба, прикрепленного к длинной палке.
– Эти лохматые твари умеют многое. Мозги у них есть.
– Мозги есть у всех тварей, даже у примитивных хесотсанов. – Сталлан погладила свисавшее с плеча оружие. – Но если правильно обращаться с хесотсаном, то он не опасен, не то что эти. Погляди внимательнее на него, если тебе угодно. Видишь, много шерсти на самом верху тела, на голове. А вот этот мех внизу не принадлежит существу, а обвязан вокруг него. У него был мешок, а в мешке я обнаружила заостренный кусок камня. Смотри, обвязанную шкуру можно снять, под ней его собственный мех.
– Это самец! – воскликнула Вейнте. – Неужели покрытые шерстью самцы устузоу, полузвери с неразвитым мозгом, осмелели настолько, что угрожают нам, иилане? Ты это хотела сказать мне? Что эти уродливые звери опасны для нас?
– Думаю, так, Вейнте! Но ты эйстаа, тебе и решать, что есть что. А я просто рассказала тебе все, что знаю, и показала свою добычу.
Зажав большими пальцами твердый острый камень, Вейнте долго разглядывала труп, потом сказала:
– Выходит, даже устузоу могут развиться до низкого уровня интеллекта и хитрости. Наши лодки понимают некоторые команды. Энтиисената можно научить разыскивать в море пищу. Кто может сказать, какие странные вещи творились в этом дальнем уголке мира от яйца времен? Пора разобраться с этим. Здесь нет иилане, которые повсюду правят и властвуют. А потому, вероятно, – и это трудно отрицать, ведь свидетельство перед нашими глазами, – что некий вид этих отвратительных млекопитающих может развить в себе какую-то форму извращенного интеллекта, которого им хватает, чтобы научиться отыскивать камни и убивать ими. Да, такое возможно. Но им следовало оставаться в своем лесу, убивая и пожирая друг друга. А они вылезли оттуда. Напрасно, это была их ошибка. Червяки самцы, червяки… они убили наших самцов! Слушайте и запоминайте, что следует делать. Устузоу надо разыскать и уничтожить всех до последнего. У нас нет выбора, пока город будет находиться здесь, у
– Мы должны это сделать. Но следует навалиться всей силой, взять из города всех, кого только можно… И все должны быть вооружены хесотсанами.
– Но ты говорила, что их было только четверо? Значит, трое еще живы…
Вейнте поняла, что охотница обнаружила небольшую группу, ушедшую на север.
– Едва ли это все… Где же их искать?
– Должны быть и другие. Эта горстка по каким-то причинам отбилась от своих. А теперь они возвращаются. Я уверена в этом. Мы должны выступить все вместе и найти их.
– И перебить!.. Конечно. Я отдам приказ, и мы выступим немедленно.
– Но это неразумно: день клонится к вечеру, и нас много. Если уйти на рассвете, на самых лучших и сытых лодках, мы легко догоним их: они еле плетутся. А по следу найдем остальных.
– И перебьем, как они перебили самцов. Хороший план. Пусть эту тварь возьмут на амбесид и повесят всем на обозрение. Нам понадобятся припасы, пресная вода на несколько дней, чтобы не останавливаться.
Во все части города разбежались фарги с приказом собраться на амбесид. Вскоре он буквально кишел иилане, как никогда прежде. Рассерженно бурча, они расталкивали друг друга, чтобы увидеть тело. Вейнте уже вступала на амбесид, когда вдруг заметила, что Икеменд подает ей знаки, и остановилась.
– На пару слов, эйстаа.
– Опять что-нибудь случилось с самцами? – с внезапным страхом спросила Вейнте.
Икеменд, ее эфенселе, была назначена на очень важный пост – ведать охраной и защитой самцов. Даже короткий допрос бывшей главной стражницы показал, что причиной трагедии на пляже была ее халатность. И когда Вейнте лишила ее имени, виновная умерла.
– Все в порядке. Просто самцы узнали о мертвом устузоу и хотят его видеть. Можно ли разрешить им?
– Конечно, они не дети. Но только потом, когда амбесид освободится. Нам не нужны истерики.
Внимания Вейнте искала не только Икеменд. Путь ей преградила Энге, не пожелавшая отойти, даже когда ей приказали.
– Я слыхала, что ты решила снарядить погоню за лохматыми зверями и убить их.
– Ты слыхала правильное слово. Сейчас я собираюсь объявить об этом.
– Прежде чем ты это сделаешь, я должна предупредить. Я не одобряю убийства. И все Дочери Жизни тоже. Это противоречит нашим убеждениям. Мы не можем участвовать в кровопролитии. Животные являются животными, потому что не знают о смерти. И убивать их просто так нельзя. Мы убиваем, только когда голодны. Все остальное – убийство. Ты должна понять, что мы не можем…
– Молчать! Сделаешь, как тебе прикажут. Иначе станешь предательницей.
– То, что ты называешь предательством, мы называем Даром Жизни, – холодно возразила Энге. – У нас нет выбора.
– Зато у меня есть. Я могу приказать немедленно перебить всех до последнего.
– Можешь. Но тогда ты сама будешь виновата в убийстве.
– Я почувствую не вину, а только гнев. И ненависть вместе с презрением к моей эфенселе, которая предает свой народ. Я не убью тебя: вы нужны мне для тяжелой работы. Все твои будут закованы до нашего возвращения. И ты вместе с ними. Ты лишаешься своих привилегий. Я отказываюсь от тебя, ты больше не моя эфенселе. Будешь работать со своими Дочерьми и умрешь среди них. Ничья эфенселе, презренная предательница. Вот твоя участь.