Запад Эдема

Гаррисон Гарри

– Быть может, я зря убил этого марага, но я не прошу прощения. Это приказал мне сказать саммадар. Что сделано – то сделано. Но ты пытался убить меня, а это трудно забыть. Твоя привязанность к этому марагу оказалась сильней, чем я думал, и я не хочу ничего знать об этом. И я говорю тебе: можешь спокойно поворачиваться ко мне спиной. А что скажешь ты?

В суровом молчании оба охотника глядели на Керрика, и он понял, что пришло время решать. Сейчас. Инлену' мертва, ее не вернуть. А ненависть Ортнара к погубившим его саммад

была совершенно понятна. И кто еще мог понять его чувства так, как он, Керрик?

– И ты можешь поворачиваться ко мне спиной, Ортнар, – произнес он.

– И закончили, – повелительным тоном произнес Херилак. – Закончили и забыли. Ортнар, понесешь остатки оленя. Вечером разведем костер и поедим. Идите с Керриком, ты знаешь тропу. В полдень сделайте привал. К вечеру я догоню вас. Укроетесь среди деревьев. Если мургу преследуют нас, я скоро буду знать об этом.

…Ортнар и Керрик молча шагали вперед. Тропа была отчетливой, на ней виднелись борозды, оставленные шестами травоисов. Ортнар задыхался под тяжестью туши и, когда они очутились возле небольшого ручья, предложил:

– Попьем, странный, а потом дальше.

Сбросив с плеч оленя, он с жадностью припал к воде, потом поднялся, отдуваясь.

– Мое имя Керрик, сын Амагаста, – сказал Керрик. – Разве трудно запомнить?

– Мир, Керрик. Мое горло еще болит после нашего разговора. Не хочу тебя обидеть, но выглядишь ты странно. Вместо бороды и волос у тебя щетина.

– Вырастет. – Керрик потер лицо.

– Согласен. Просто странно на вид. А вот кольцо у тебя на шее. Зачем оно тебе? Почему не отрежешь?

– Попробуй! – Керрик протянул ему кольцо Инлену' и усмехнулся, когда Ортнар безуспешно чиркнул по нему краем наконечника копья.

– Гладкое, мягкое… а не перережешь.

– Иилане умеют многое, чего не умеем мы. Ты даже не поверишь, когда я расскажу, как они его сделали.

– Ты знаешь их секреты? Ну да, ты должен знать. Расскажи мне о палках смерти. Мы захватили одну, но так ничего и не смогли с ней сделать. А потом, когда она завоняла, мы разрезали ее… Оказалось, что это просто какая-то дохлая тварь.

– Эти существа зовутся у них хесотсанами. Они живые. Пока молодые, умеют передвигаться. А потом с возрастом окостеневают, становятся такими, как ты видел. Их надо кормить. Иглы помещают внутрь, и они выстреливаются, если правильно сжать хесотсан.

Ортнар открыл рот. Он с трудом соображал.

– Но как такое возможно? И где водятся такие твари?

– Нигде. Их выдумали мургу. Я видел, что они делают, но ничего не понял. Они умеют заставить животных делать странные вещи. Они знают, как сделать нужного зверя, но это трудно объяснить.

– И еще труднее понять… Пора идти. Теперь твоя очередь нести оленя.

– Но Херилак приказал нести тебе.

– Да, но ты, кажется, собираешься помогать нам есть его.

Ортнар улыбнулся, и против собственной воли Керрик улыбнулся в ответ.

– Хорошо,

давай. Только скоро возьмешь обратно. Но ведь Херилак сказал, чтобы мы развели огонь. – Рот его вдруг наполнился слюной. – Жареное мясо… Я уже и вкус-то его почти забыл…

– Значит, мургу едят мясо сырым? – спросил Ортнар, шагая по тропе.

– Нет. То есть и да и нет. Они его как-то размягчают. Но привыкаешь не сразу.

– А почему они не жарят его, как положено?

– Потому что… – Керрик остановился в раздумье. – Потому что они не разводят огонь. Я этого не понимал прежде. По-моему, огонь им не нужен, потому что в их краях всегда тепло. Прохладными ночами или если днем шел дождь, мы набрасывали на плечи – не знаю, как назвать – такие теплые штуки.

– Шкуры? Меховую одежду?

– Нет. Живые создания… они были теплые.

– Даже слушать тошно. Чем больше говоришь о мургу, тем противнее во рту. Не понимаю, как ты мог жить с подобными тварями.

– Выбора не было, – мрачно ответил Керрик и молча зашагал дальше…

Добравшись до намеченного для ночевки места, они дождались Херилака.

– Позади никого. Мургу повернули обратно.

– Жареного мяса бы! – произнес Ортнар, облизнувшись. – Жаль, не прихватили огня.

Слова эти пробудили у Керрика давно забытые воспоминания.

– Я делал это, – произнес он, – поддерживал огонь на носу лодки…

– Мальчишеское дело, – согласился Херилак. – Охотник сам разводит огонь. А ты умеешь?

Керрик заколебался.

– Я видел, как это делается. Но забыл. Это было так давно.

Дело оказалось нескорым. Херилак отломил ветвь с засохшего дерева. А Ортнар ушел в лес и вернулся с горстью сухих гнилушек, которые раскрошил в порошок. Удовлетворившись внешним видом ветки, Херилак отодрал кусок коры от другой ветви и наконечником копья проделал отверстие в его середине.

Завершив приготовления, Херилак взял лук Ортнара и набросил тетиву на палку. Усевшись, он прижал ногами кусок коры к земле. Вставил заостренный конец палки в отверстие и начал двигать луком вперед-назад, раскручивая палку. Ортнар насыпал щепотку древесного порошка в отверстие, а Херилак изо всех сил крутанул палку. В воздух взвилась крошечная струйка дыма и растаяла. Херилак тяжело вздохнул.

Он еще раз раскрутил палку, под легким дымком показалась крошечная искра, охотники посыпали ее порошком и стали раздувать огонек, старательно прикрывая ладонями. Язычок пламени рос, и охотники удовлетворенно посмеивались. Огонь разгорелся. Они подкладывали все новые ветки. Потом костер угас, остались тлеющие угли. И вот на углях зашипело мясо. Керрик вдыхал аромат пищи, давно им позабытой.

Горячее мясо обжигало пальцы, но охотники хватали громадные куски и ели, ели, пока на лицах не выступили капли пота. Передохнув, они снова принялись за еду. Керрик не помнил, когда в последний раз ел так вкусно.