Запад — Восток
Шрифт:
Для уничтожения неприятеля был выброшен отряд из трех танков БТ-7 5 мсп НКВД, рота рабочей гвардии и до роты 83-го железнодорожного полка НКВД. Они действовали методами уличной борьбы. 4 танка противника и свыше взвода пехоты были уничтожены, остальные отошли на исходные позиции. Было взято в плен 4 немецких солдата. Это были первые пленные на Северо-Западном фронте.
Однако город удержать уже было невозможно. 1 июля немецкие войска вновь овладели Ригой. Еще 29 июня Ставка приказала командующему Северо-Западным фронтом, одновременно с организацией обороны по Западной Двине, подготовить и занять рубеж по реке Великой, опираясь при этом на имевшиеся там укрепленные районы в Пскове и Острове. Из резерва Ставки и Северного фронта туда выдвигались 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 234-я стрелковая
3-я танковая дивизия, на 22 июня 1941 года имевшая в своем составе 40 Т-28, 70 Т-26, 227 БТ-7 и 95 бронемашин, в результате неразберихи и постоянных маршей, по причине технических неисправностей «потеряла» много единиц боевой техники. Вместе с танками 163-й моторизованной дивизии (на 22 июня — 229 Т-26, 25 БТ-5) вся мощь 1-го механизированного корпуса к 29 июня 1941 года составляла 26 Т-28, 225 БТ, 171 Т-26 и 46 огнеметных (химических) танков ОТ-26/ОТ-130.
30 июня корпус вошел в состав Северо-Западного фронта, и на следующий день 163-я моторизованная дивизия была передана 27-й армии.
Неправильно поняв задачу фронта, генерал Кузнецов 30 июня приказал войскам, оборонявшимся вдоль Западной Двины, отходить в Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы, и они немедленно приступили к выполнению приказа. Генеральному штабу об этом стало известно лишь вечером. Жуков срочно направил Кузнецову телеграмму: «Вами приказ Ставки не понят. Сложившаяся обстановка требует в течение ближайших 3–4 дней задержать противника на рубеже реки Западная Двина. Примите все меры, чтобы не допустить распространения противника на северном берегу» [15] . Командование фронта, отменив свои предыдущие распоряжения, потребовало от войск с утра 2 июля восстановить оборону по Западной Двине.
15
ЦАМО РФ, ф. 3, оп. 11556, д. 1, л. 44.
Во фронте в это время насчитывалось всего 150 танков и 154 самолета. К тому же быстрая и неожиданная смена решений, причем без учета времени, привела к тому, что войска оказались не готовыми ни к отходу, ни к обороне. Воспользовавшись этим, противник с утра 2 июля нанес удар в стык между 8-й и 27-й армиями и прорвался в направлении Острова и Пскова. За неумелое управление войсками Кузнецов был снят с занимаемой должности; такая же участь постигла члена Военного совета П. А. Диброва и начальника штаба П. С. Кленова. С 4 июля в командование фронтом вступил командующий 8-й армией генерал Собенников. Членом Военного совета был назначен корпусной комиссар В. Н. Богаткин, а начальником штаба стал генерал Н. Ф. Ватутин — заместитель начальника Генерального штаба, находившийся на фронте с 22 июня 1941 года.
Угроза прорыва противника в районе Острова и Пскова и далее на Ленинград заставила командование Северного фронта создать Лужскую оперативную группу во главе с генералом К. П. Пядышевым, чтобы прикрыть юго-западные подступы к городу на Неве. 7 июля 1941 года из состава 10-го механизированного корпуса Северного фронта прибыла колесная группа 24-й танковой дивизии под руководством командира соединения полковника М. И. Чеснокова в составе: 18 БА-10, 1 БА-20 и 6 ФАИ. Это было первое бронетанковое подразделение, вошедшее в Лужскую оперативную группу.
К исходу 3 июля противник захватил Гулбене в тылу 8-й армии, лишив ее возможности отходить к реке Великая. Армия, в командование которой только что вступил генерал Ф. С. Иванов, была вынуждена отходить на север, в Эстонию. Между 8-й и 27-й армиями образовался разрыв, куда и устремились соединения танковой группы врага. Утром следующего дня 1-я танковая дивизия вермахта
Только к вечеру следующего дня немцы ворвались в город. Командование 4-й танковой группы, отмечая отсутствие у советских войск «плановой обороны» под Псковом, одновременно было вынуждено признать их «отчаянное сопротивление» и «самопожертвование передовых частей», обеспечивавших отход главных сил. Тем не менее к 10 июля создалась реальная угроза прорыва немцев к Ленинграду.
Чтобы использовать успех на псковском направлении, противник повернул часть сил 18-й армии на восток, в направлении Острова. На север наступало лишь 2 армейских корпуса. В результате натиск на 8-ю армию ослаб, что позволило ей 10 июля остановить врага на рубеже Пярну, Тарту.
В целом же первая оборонительная операция Северо-Западного фронта закончилась неудачей. За 3 недели боевых действий его войска отступили в глубину до 450 км, оставив почти всю Прибалтику. Фронт потерял свыше 90 тысяч человек, более 1 тысячи танков, 4 тысячи орудий и минометов и более 1 тысячи самолетов. Его командованию не удалось создать оборону, способную отразить удар агрессора. Войска не сумели закрепиться даже на таких выгодных для обороны преградах, как реки: Неман, Западная Двина, Великая. Непрерывный отход деморализующе воздействовал на личный состав. Появилась боязнь окружения. Некоторые части оставляли позиции и отходили даже в том случае, когда противник наступал равными или даже меньшими силами. Уже 4 июля политуправление Северо-Западного фронта в своем донесении признало соединения 22-го стрелкового корпуса «не являющимися в полной мере боеспособными» [16] . По причине низкой боеспособности частей командованию 24-го стрелкового корпуса пришлось уже 7 июля убрать всех без исключения офицеров и 1445 человек рядового состава, главным образом латышской национальности. Это объяснялось тем, что 22, 24-й и 29-й стрелковые корпуса были укомплектованы в основном личным составом эстонской, латышской и литовской национальности.
16
ЦАМО РФ, ф. 32, оп. 11289, д. 76, л. 23–24.
Серьезные трудности создавали перебои в снабжении боеприпасами и горючим. Но главную опасность для советских войск представляли самолеты и танки противника. Недостаток эффективных средств борьбы с ними вызывал зачастую самолето- и танкобоязнь. В пехоте решили создавать группы истребителей танков, вооружая их гранатами и бутылками с горючей смесью или бензином. При ударе о танк бутылка загоралась от прикрепленной к ней и подожженной еще перед броском пакли. На Северо-Западном фронте была разработана специальная инструкция, подписанная 5 июля Ватутиным, утвержденная Собенниковым и Богаткиным. Один из ее пунктов рекомендовал: «Израсходовав гранаты и бутылки с горючей смесью, бойцы-истребители заготавливают грязь-глину, которой забрасывают смотровые щели» [17] . Однако «грязь-глина» остановить танки противника никак не могла.
17
Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 34, с. 141.
Национальные формирования ПрибОВО
(июнь — сентябрь 1941 года)
29-й литовский стрелковый корпусначал формироваться в июне 1940 года на базе национальной армии Литвы, после того, как литовское государство добровольно вступило в состав СССР. Корпус состоял из 179-й и 184-й стрелковых дивизий и частей корпусного подчинения: 615-го корпусного артиллерийского полка, кавполка, саперного батальона, батальона связи и 29-й авиаэскадрильи.
С 3 марта 1941 года корпусом командовал генерал-майор А. Г. Самохин.