Западня для Евы (Ловушка для Евы)
Шрифт:
Рива отшатнулась, словно Ева ее ударила.
– Это невозможно, – прошептала она. – Вы хотите сказать, что Блэр имел контакты с радикальной террористической группировкой? Что он скармливал им информацию? Но это нелепо.
– Я лишь говорю, что это возможно. И я собираюсь это выяснить. Я предполагаю, что неизвестное лицо или лица приложили массу усилий, чтобы убить Биссел а и Кейд и навести подозрение на вас. Если бы мы приняли это за классическое преступление по страсти, каким оно было представлено, никто не обратил бы особого внимания на эти компьютеры. Все решили бы, что это вы, с вашим знанием компьютеров, в гневе,
– Я… поверить не могу, что он был способен на такое!
– Во что вы верите или не верите, это ваше дело. Но если вы заглянете глубже, вы убедитесь, что здесь есть нечто большее, чем двойное убийство и подозреваемая, преподнесенная полиции на блестящем серебряном блюде.
Рива снова встала и подошла к широкому окну с видом на реку.
– Я не могу… Вы хотите, чтобы я в это поверила, смирилась с этим, но если я смирюсь, это будет означать, что с самого начала все было ложью. Что он никогда меня не любил. Или любил так мало, что польстился на предложение этих людей… уж не знаю, что они могли ему предложить. Деньги? Власть? Может быть, просто острые ощущения от игры в промышленный шпионаж не на экране, а в жизни? Вы хотите заставить меня поверить, что он использовал меня. Использовал мое доброе имя, все то, чего я сумела добиться в своей профессии…
Ева пожала плечами:
– Это определенным образом характеризует его, но не вас.
Рива продолжала пристально смотреть в окно.
– Я его любила, лейтенант. Может, это покажется вам слабостью, глупостью, но я любила его, как никогда никого не любила раньше. Если я поверю в ваши слова, мне придется расстаться с моей любовью, со всем тем, что она значила для меня. Вряд ли тюрьма покажется мне намного хуже.
– Вы не обязаны что-либо принимать на веру, а тем более смиряться с чем бы то ни было. Это ваш выбор. Но если не хотите на практике узнать, насколько тюрьма хуже, вам придется сотрудничать со мной. Вы пройдете тестирование на детекторе лжи третьего уровня завтра в восемь ноль-ноль. Советую вам также согласиться на полномасштабную психиатрическую экспертизу и дать указание своим адвокатам предоставить нам свободный доступ ко всем вашим досье. В том числе и засекреченным досье.
– У меня нет засекреченных досье, – тихо ответила Рива.
– Вы работали в Секретной службе. У вас они наверняка есть.
Рива наконец повернулась лицом к присутствующим. Взгляд у нее был как у сомнамбулы.
– Вы правы. Извините. Я дам разрешение.
– Ваши досье нам тоже понадобятся, – сказала Ева, обращаясь к Каро.
– А ее зачем? – Рива мгновенно забыла об обиде на мать и поспешила встать на ее защиту. – Она тут ни при чем!
– Каро связана с вами и с жертвой. Кроме того, она тоже имела отношение к проекту.
– Если вы считаете, что моей матери грозит опасность, она имеет право на защиту.
– Я об этом уже позаботился, Рива, – вставил Рорк.
Каро бросила на него быстрый удивленный взгляд.
– Могли бы поставить меня в известность, – проворчала она и со вздохом добавила: – Но я не стану спорить. И я позабочусь, чтобы разрешение было вам выдано немедленно.
– Отлично. А пока подумайте – вы обе! – и постарайтесь вспомнить все когда-либо имевшие место разговоры о работе с любой из жертв. Или с кем бы то ни было, если на то пошло.
Ева направилась к двери, но Рорк задержался.
– Советую вам обеим хорошенько отдохнуть. Возьмите на завтра отгул, если это необходимо, но послезавтра вы обе нужны мне на работе. – Он вопросительно взглянул на Еву. – Вы не возражаете, лейтенант?
– С какой стати я должна возражать? Это не мое дело.
– Благодарю вас, лейтенант. – Каро открыла дверь перед Пибоди. – Детектив, надеюсь, вам тоже удастся отдохнуть.
– Не в этой жизни!
Ева заговорила с Пибоди, только когда они оказались в лифте и двинулись вниз.
– Это была отличная догадка – насчет того, что Каро проверяла Биссела. Как это тебя осенило?
– Она производит впечатление женщины основательной во всем. Кроме того, она явно была не в восторге от Биссела.
– Это я поняла.
– Она от него не в восторге, но любит свою дочь и хочет, чтобы у дочери было все, чего ее душа пожелает. В то же время ей хотелось убедиться, что он именно тот, за кого себя выдает. Она не могла его не проверить.
– И ее проверка показала, что с ним все в порядке. Значит, она заглянула не слишком глубоко… – Ева нахмурилась. – Ладно, в любом случае ты заслужила отдых. Поезжай домой, поспи.
– Кроме шуток?
– Расследованию не пойдет на пользу, если одна из нас заснет на ходу. Давай лучше завтра начнем с утра пораньше. Явишься в мой домашний кабинет ровно в семь ноль-ноль. Без опозданий.
– Под бой часов!
– Возьмите мою машину, Делия, – предложил Рорк, и глаза Пибоди чуть было не выскочили из орбит.
– Правда? Что у нас сегодня – День ублажения Пибоди?
– Если такого праздника еще нет, его следовало бы ввести. Вы избавите меня от хлопот по вывозке машины. Пригоните ее завтра с утра, а я сейчас поеду с лейтенантом.
Ну что ж, рада помочь, чем могу.
Он передал ей ключи и с веселой улыбкой проследил, как она, подходя к его красной спортивной машине, приплясывает на ходу.
– Ты же знаешь, она теперь ни за что не поедет домой. – Глядя на веселую пляску Пибоди, Ева уперлась кулаками в бока. – Она поедет на платную скоростную дорогу, чтобы испробовать все возможности этого дурацкого мотора, и ее остановит дорожный патруль где-нибудь в Нью-Джерси, а она будет объяснять, что она полицейский, и что-то врать про несуществующее задание. Потом она помчится обратно в город, здесь ее опять остановят, и она опять будет что-то врать. А потом, когда у Макнаба кончится смена, он уговорит ее доверить руль ему, их опять остановят, и они начнут тыкать всем в нос своими жетонами. Но если хоть один патрульный свяжется с управлением, твою жестянку засекут. И тебе придется объяснять, каким образом автомобиль, зарегистрированный на твое имя, попал в руки двум городским идиотам в чине детективов.
– Ну, значит, повеселимся все вместе. Садитесь, лейтенант. Я поведу.
Ева не стала спорить. Недосып всегда сказывался на быстроте ее реакции, а уличное движение становилось все более оживленным.
– Ты была слишком строга с Ривой, – заметил Рорк, отъезжая на полицейской машине от тротуара.
– Не нравятся мои методы – подай жалобу!
– Я не жалуюсь. Строгость, наверное, была необходима. Когда она вновь почует под собой реальную почву, она это оценит. И начнет оказывать сопротивление.