Западня для ведьмы
Шрифт:
Между тем проходивший мимо парень, одетый добротно и франтовато – не иначе, приказчик из богатого магазина, – замедлил шаги, стрельнул глазами направо и налево, а потом подхватил с тротуара находку и кинулся бежать, неуклюже мотаясь из стороны в сторону, однако с изрядной прытью.
– Видимо, этот несчастный нуждается в моих ботинках больше, чем я, – заметил Эдмар ядовито.
– Не сожалей о суетном, придя на поклон к Милосердной, – строго одернула Зинта, после чего стремглав выскочила на улицу и крикнула вслед: – Эй, ты унес покаянные ботинки, поэтому отдай взамен свою обувь неимущему!
Везучий молодой приказчик, не сбавляя скорости,
– Наверное, это хорошая примета… – пробормотала лекарка с надеждой и, вернувшись к Эдмару, который опять мучительно скривился и сжал виски, позвала: – Идем. В ту комнату, где отдают себя на суд Милосердной, ты должен вползти на коленях. Тоже так полагается.
– Что ж, перед прелестной дамой не зазорно преклонить колени, а я не сомневаюсь в том, что твоя госпожа прелестна.
Выполнив это требование безукоризненно, даже с некоторой долей элегантности, он по знаку Зинты остановился в центре помещения с мозаичным узором на полу и покаянно опустил голову. Собралось несколько жрецов и жриц в бело-зеленых одеяниях.
– Эдмар Тейзург пришел повиниться перед Тавше в немилосердном поступке, а я, Зинта Граско, прошу за него о снисхождении, – произнесла лекарка трижды, громко и отчетливо, немного волнуясь, а потом шепнула: – Теперь говори сам, Тавше тебя услышит.
– Милосердная Госпожа, тебе известно о том, что я сделал, – голос Эдмара звучал почтительно, однако без самоуничижения, с оттенком достоинства. – Свою суть не отринешь, поэтому не буду притворяться, будто я безмерно опечален этим поступком, но я готов его искупить. Во имя твое я построю в Ляране большую лечебницу и найму хороших лекарей. Там никому не будет отказа, и те, кому нечем заплатить, получат там во имя твое такую же помощь, как платежеспособные больные. Все деньги до последнего гроша и прочие пожертвования от тех пациентов, которые не стеснены в средствах, пойдут исключительно на нужды лечебницы. Если кто-то приведет, принесет или привезет больное либо раненое животное, последнему тоже будет оказана необходимая помощь. Подобные лечебницы за счет государства есть в том мире, из которого я пришел, появится такая и в моем княжестве, во славу твою. Примешь ли ты мою виру, Милосердная?
– Тавше, и я за него прошу! – Зинта опустилась на колени рядом с Эдмаром. – Что с ним поделаешь, если он такой, как есть, но то, что он предложил насчет лечебницы, для многих будет хорошо!
И чуть слышно шепнула:
– Подожди, сейчас мы узнаем решение Госпожи.
Один из жрецов поставил перед ней бронзовую чашу с табликами – овальными деревянными пластинками для храмового гадания. Зажмурившись, Зинта погрузила туда руку. Дальнейшая судьба Эдмара зависит от того, что она вытянет. Если Прощение – значит, Тавше принимает виру, и вопрос улажен. Если Отвержение – Тейзурга немедля выдворят из храма, и в дальнейшем на милость Тавше он может не рассчитывать, да и Зинте заказано будет с ним общаться. Если Услужение – он должен пойти в рабство до тех пор, пока Тавше не решит, что с него довольно: того, кому достался этот таблик, обычно определяют в какую-нибудь лечебницу для самой грязной работы. Если Предупреждение – значит, обещанного недостаточно, чтобы загладить вину, понадобится что-то еще. Виновный может и не подчиниться, но тогда его постигнет гнев Тавше.
Лекарка перебирала таблики, молясь о том, чтобы это оказалось Прощение или, на худой конец, Предупреждение, и никак не решалась сделать выбор.
Зинта вытащила табличку и, не открывая глаз, показала на ладони Эдмару:
– Это ответ Милосердной Госпожи, – от волнения ее голос дрогнул. – Посмотри, что за символ там нарисован.
Лишь бы не перекошенный черный крест – знак Отвержения, все остальное поправимо.
– Цветок с лучиками.
– Что?!! – она изумленно распахнула глаза.
– Это плохо? – настороженно уточнил маг.
– Наоборот, очень хорошо! Ох, Эдмар, это же Благодарность!
– За лечебницу? Стало быть, я прощен?
– За то, что ты сделал. Получается, твой поступок угоден Милосердной, и то зловредное существо тебе наврало, когда угрожало ее гневом. Наверное, ты положил конец какому-то злу. Будь ты доброжителем, мы с тобой вытянули бы Благословение, но Тавше не может благословить такого, как ты, поэтому она тебя просто благодарит. Сохрани это как талисман.
Эдмар взял у нее с ладони маленькую пластинку светлого дерева, с семилепестковым цветком, окруженным лучами: выдавленный контур заполнен позолотой. В следующий момент лицо, сведенное гримасой, разгладилось, он широко улыбнулся и отвесил поклон:
– Милосердная Госпожа, я тебе тоже безмерно благодарен!
Похмелье отпустило, поняла Зинта. Ему уже не больно, потому что его исцелила сама Тавше – если речь идет о магобое, сделать это под силу только богине. Следы побоев остались, но он и сам от них избавится.
Жрецы улыбались, искренне радуясь за того, кто удостоился Благодарности. Принесли некрепкого виноградного вина из храмовых запасов, и все понемногу выпили. Для Эдмара нашли пару сандалий, чтобы не босиком ему домой возвращаться.
– А как теперь насчет лечебницы? – спросила Зинта с некоторым беспокойством, когда вышли на улицу.
– Устрою, пусть будет. Нехорошо обманывать прекрасную даму. К тому же быть законченным зложителем скучновато, уж лучше я буду неоднозначной личностью – эта роль интересней, правда?
– Ну вот как можно этак рассуждать? – с досадой вздохнула лекарка. – Ты же так никогда не станешь просветленным доброжителем!
– Брр, хвала богам, что не стану. Может, завернем сейчас к Суно, исцелим его с помощью Благодарности?
– Не поможет, – грустно возразила Зинта. – Это ведь только для тебя. Интересно, кого же ты прибил и не этому ли радовались минувшей ночью Милосердная, Неотступная и Хитроумный…
– А как думаешь, кого?
Он смотрел на нее, чуть сощурив один глаз, с такой ухмылкой, точно уже обо всем догадался, а может, и с самого начала догадывался, и затеял этот покаянный поход в храм на всякий случай, чтобы подстраховаться, а то и ради эффектного спектакля – с него станется.
Сложив в уме один плюс один, Зинта серьезно заметила:
– Я думаю, не больно-то тебе и нравились те ботинки… Ладно, посмотрим, что будет дальше. Если что-то переменится, мы об этом скоро узнаем.
Он одобрительно усмехнулся и подмигнул ей, а после добавил:
– Забавно, что я бы не сбежал в Хиалу, если б не Дирвен. Я и вправду был до безобразия пьян, спасибо дорогому коллеге Зибелдону, мои мысли текли по изысканному и причудливому руслу – ты, наверное, видела черничный пирог, это была моя идея… Вот я и решил, что с нашим первым амулетчиком на самом деле приключилась этакая чудовищная оказия.