Западня. Ты будешь моей!

Роуз Таня

Утром она, можно сказать, сбежала из больницы, уехав в полицию, она забрала все свои вещи. Возвращать туда Таня не могла, просто не могла больше смотреть в глаза Ани, пытающейся ее успокоить, пытающейся найти слова поддержки и как-то помирить их, не могла чувствовать его так близко с собой без возможности увидеть, дотронуться, не могла перенести эту чертову несправедливость!

На нее свалилась, как темная пугающая ночь, безнадежность.

Сил не осталось, да и не понимала Таня, как ей бороться с этим обвинением. Он был непреступен, как скала,

не дал сказать ей и слова, подослав только зачем-то Сергея Анатольевича пронюхать про нее. Но Таня закрыла перед его носом дверь палаты.

— Если хочет, то пусть думает так. Пусть катится, дружок, куда подальше! Справлюсь без него! Я больше никому ничего не должна!

Настроение было никакое, Таня просто брела в сторону отеля, надо было каким-то образом забрать свои вещи. Она решила ни дня не оставаться там, чтобы Соколов не пытался как-то выслеживать ее. Хотелось спрятаться, скрыться, поэтому даже телефон Таня отключила. У нее было еще пару недель больничного, так что и на работе не надо появляться.

Это была странная идея, но на дне сумки Таня нашла связку ключей. Нет, не те, который вручил ей Рижский, другую.

Про Александра Таня тоже прекрасно помнила, и то, что является легкой мишенью, знала. Его ищут, он прячется, но точно еще на свободе и руки у него длинные.

Все, что сейчас хотелось — выйти из их игры, пусть все останется на мужских плечах, а быть их инструментом в борьбе, надоело.

— Все, мальчики, я выхожу из игры! — Таня смотрела на собранную собой сумку.

Она была в номере, который ей обеспечил Юрий, тут она накидала нужные на первое время вещи. С остальным, разберется позже, номер оплачен на месяц. На ее имя. Значит, тут ее легко найти.

И сейчас Таня не думала, что Соколов готов будет за нее вступиться.

Она одна, как раньше.

Пока, одна….

***

В квартире была тишина. И это идеальное место для нее сейчас. Тут ее не будут искать.

Побыть одной, понять, что делать дальше. Как строить свою жизнь, ведь теперь ей нужно думать за двоих. Она не может, махнув рукой сбежать в другой город, бросить работу, поступать, как хочет. Теперь, не может.

Внутри нее росла маленькая жизнь. Таня еще совершенно ничего не чувствовала физически, только невероятную ответственность и страх за него, когда приняла решение, что ребенок будет.

— Я обязательно справлюсь и одна! Слышишь?! Знаю, что слышишь! Я побеспокоюсь о тебе! У нас все будет хорошо! — она впервые заговорила с ним, положив обе ладони на живот. — И хорошо, что я никому не сказала об этом, потому что я хочу, чтобы ты остался моим.

Ходила по пустым комнатам и продолжала разговаривать с ним:

— А вообще, твой папочка еще подергается! Он умный, очень умный у тебя, но такой дурачок! Сейчас успокоится и будет искать меня! Долго будет!

***

Тут уже даже Сергей Анатольевич, который сам не сильно жаловал Таню, закашлял. Он давно хотел вставить слово, но Соколова было не остановить:

— Юра, я скажу, что думаю, ты

сам обмозгуй. Я присутствовал на оперативных мероприятиях на месте преступления, и судя по характеру ран, полученной ею, она тебя прикрывала своим телом, именно, поэтому, получила пулю! Даже, если она каким-то там образом, и знала о планах Рижского, то почему-то не отошла в сторону, и не бросила тебя там на асфальте! Хотя, могла бы!

Все происходило прямо в его палате. Юрий уже мог сидеть и вставать, но до поправки было еще далеко. Совещательный пункт устроили прямо в больнице.

Он состроил недовольную гримасу и отвернулся с равнодушным видом. Юрий для себя все решил, все расставил по местам, ему все было ясно. Он хотел возмездия. И Рижскому и ей.

Но раз старик начал, то пусть выскажется — читалось на его лице.

Сергей Анатольевич продолжал:

— Тебе твои пацаны, наверное, постеснялись рассказать. А ты знаешь, как ты оказался в больнице? Ну, Юра?!

— Как? Что за вопрос?! Скорая помощь! — отвечал раздражено.

— Ну тогда Виталия пригласи к себе, пусть расскажет. Как она тащила тебя на своих руках до машины, как везла в таком состоянии до больницы, как тут скандалила и требовала, чтобы тебе помогли немедленно. Я той ночью по пути в больницу, звонил заведующему отделением, меня очень просили убрать эту сумасшедшую девицу отсюда!

Тот только сверкнул злостным взглядом и промолчал.

— Так что давай Юра, ты до завтра еще все обдумай! Если что, то все сделаю, как скажешь. Но только она не виновна. Совсем. Она тебе жизнь спасла, Юра! — произнес он, уже в дверях.

Юра же нервно сдернул одеяло, оставшись один.

— Как же они меня все раздражают, умники! Посмотрел бы я на них, если бы они оказались на моем месте!

Но постояв немного у окна, взял все-таки в руки телефон:

— Виталий, зайди, пожалуйста. Да, сейчас. Срочно!

Он взял костыль, стоявший у кровати, раздраженно фыркнул, но все-таки взял его в руки. Чувствовал себя с ним просто унизительно.

— Вам помочь, Юрий Александрович? Может, коляску? — подпрыгнул охранник у двери, когда тот появился в коридоре.

— Еще раз предложишь, сам на ней кататься будешь! — Соколов был невероятно злым, как прочем и все время с момента, как он очнулся. — Проводи меня до палаты Татьяны.

У него были планы, были надежды, были желания.

У него за минуту до выстрелов было все! Все цели достигнуты. Да, даже она, она могла быть его! Он это чувствовал.

А сейчас это предательство разбило все. Весь свет, который он увидел впереди себя. Теперь все поглотила мгла. И ему нужно было возмездие! Чертово возмездие!

Палата была пуста.

— Куда ты меня привел? — заревел на охранника Соколов.

— Это ее палата, я в прошлую смену был тут. Сейчас узнаю, — скрылся в коридоре.

Они вернулись одновременно с Виталием.

— Юрий Александрович, она уехала утром и не вернулась, — говорил тихо, ожидая взрыва.

— Куда уехала?