Западня
Шрифт:
– Сестра, – отвечаю я, глядя на него в упор.
Он спокойно выдерживает этот взгляд.
– У вас хорошие отношения с родителями? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает он. – Правда, мамы уже нет. А с отцом хорошие. И с мамой тоже были хорошие, когда были.
Ленцен трет виски, я внимательно наблюдаю. Но это все же не «знак», как это называют в покере, это не тот мини-жест, который выдает, что человек лжет. Значит, пока он не врет. Я много знаю о Викторе Ленцене. Надеюсь, он не спросит меня о том же,
– Вам не хватает человеческих отношений? – спрашивает он.
– Иногда, – отвечаю я и задаю свой вопрос: – У вас есть дети?
– Дочь.
Ленцен отпивает воды из стакана.
– А вам не хотелось завести семью? – спрашивает он. – Мужа, детей?
– Нет, – отвечаю я.
– Нет? – переспрашивает он.
– Нет. А вы женаты?
– Разведен.
– А почему развелись?
– Сейчас моя очередь, – говорит он. – Вы страдаете от отсутствия секса?
Он снова подается вперед.
– Что, простите?
– Вы страдаете от отсутствия секса? – повторяет Ленцен.
Мне становится страшно. Но вида не подаю.
– Не очень, – отвечаю я и повторяю свой вопрос: – Почему вы развелись?
– Думаю, потому что слишком много работал, но вообще об этом лучше спросить у моей бывшей жены.
Он снова трет пальцами виски, вопрос явно ему неприятен, вообще тема семьи ему неприятна, надо запомнить. Но мне нужна от него ложь, я хочу знать, как он ведет себя, когда лжет. Правда, сейчас его ход.
– А у вас были хорошие отношения с родителями?
– Да.
Я вру ему уже третий раз.
– У вас были связи на стороне?
– Нет, – отвечает он. И резко меняет тему. – А какой вы были в детстве?
– Дикой, – отвечаю я. – Больше походила на мальчишку.
Он кивает, словно наглядно представляет себе, какой я была в детстве.
– Вы пользовались услугами проституток? – спрашиваю я.
– Нет.
Невозможно понять, врет он или нет.
– У вас с сестрой хорошие отношения? – спрашивает он.
Внимание, тревога.
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Потому что в вашей книге мне показалась очень удачной линия двух сестер, потом вы сказали, что у вас есть сестра, и я подумал, возможно, эту любовь сестер друг к другу вы списали со своей жизни. Итак?
– Да, – отвечаю я. – Очень хорошие.
Глотаю подкативший к горлу комок. Никаких эмоций, никаких переживаний. Нервы в кулак. Вперед.
– Вы считаете себя хорошим отцом?
Рука его опять потянулась к виску, это определенно «знак».
– Да, но…
Слабое место. Отлично. Возможно, он спрашивает себя, к чему я веду, надеюсь, он начнет нервничать. Нервничать – это хорошо. А то, что я ни к чему не веду и единственная моя цель – вывести его из себя, об этом ему знать необязательно.
– Поводом
– Когда как, – отвечаю я.
– А для последней книги?
Как будто сам не знает.
– Да.
Пора нанести серьезный удар.
– А вы когда-нибудь насиловали женщину? – спрашиваю я.
Ленцен хмурится и ошарашенно смотрит на меня.
– Что происходит? Не уверен, что мне нравятся эти ваши «игры разума», фрау Конраде.
Он, похоже, искренне возмущен. Мне хочется аплодировать его актерским талантам.
– Скажите просто нет, – спокойно говорю я.
– Нет, – говорит он.
Гневная складка между бровей не исчезает. Повисает пауза.
– Как зовут вашу собаку? – наконец спрашивает он.
– Это ваш вопрос? – удивленно спрашиваю я.
– Нет, это так, случайно пришло в голову.
Это угроза? Он хочет говорить о моей собаке, потому что знает, как сильно я к ней привязана и как мне будет невыносимо, если с ней что-то произойдет?
– Буковски, – отвечаю я и собираюсь задать очередной вопрос, как вдруг в дверном проеме столовой появляется Шарлотта.
– Еще раз извиняюсь за беспокойство, – говорит она. – Но если ничего не надо делать, то, может, я пойду?
– Да-да, Шарлотта. Ступайте, – говорю я.
– Сегодня вечером обещают грозу и сильный ветер, не забудьте закрыть окна, когда пойдете спать.
– Хорошо, Шарлотта. Спасибо.
Перспектива остаться в доме наедине с Ленценом не очень меня радует. Но его волчий взгляд, направленный на Шарлотту, радует меня еще меньше. Шарлотта подходит к Ленцену, протягивает руку. Он вежливо встает, они обмениваются рукопожатием.
– Очень рада с вами познакомиться, – говорит Шарлотта, теребя пальцами несуществующую прядь волос за ухом. Краснеет.
Ленцен рассеянно улыбается и садится на свое место. Поворачивается ко мне. И снова пытаюсь взглянуть на все глазами Шарлотты. Его уверенность, его харизма. У таких, как он, талант – им все легко дается.
– Возможно, еще увидимся, – кокетливо говорит Шарлотта.
На это Ленцен только вежливо молча улыбается. Вдруг мне становится ясно, что это не он с ней флиртует – а она с ним. Он вообще не обращает на нее никакого внимания, сосредоточен полностью на мне. Шарлотта еще какое-то время стоит в столовой, разочарованно наблюдая, как Ленцен, повернувшись к ней спиной, смотрит на меня. Потом слегка кивает мне и уходит. Облегченно вздыхаю.
– Мы с вашей помощницей немного побеседовали, когда вас не было, и выяснили, что живем почти на соседних улицах, – небрежно объясняет Ленцен. – Странно, что мы раньше ни разу не встретились. Но знаете, как бывает, познакомишься и потом начинаешь вдруг часто встречать человека.