Западня
Шрифт:
— Нет. Правда, мы провели вместе ночь. Он держал меня в объятиях, баюкал и рассказывал сказку — можешь себе представить? Это было очень приятно.
— Он не обладал тобой?
— Не мог. У него только что умерла жена, он был в трауре. Знаешь, после тебя он — лучший мужчина в мире!
Пол резко отстранился от нее и спрятал лицо в ладонях.
— Значит, ты бы ему позволила, если бы не смерть жены?..
— Нет! Нет! — Страх перед новой вспышкой ревности толкнул Мадлен на ложь. — Нет, Пол, я ни за что
— Ах, Мэдди, я так сильно тебя люблю, что не могу представить, чтобы другой мужчина обнимал тебя — и не загорелся страстью.
— Но ведь так и было.
— Клянешься?
— Клянусь.
— И ты не влюбилась в него?
— Как можно? Я люблю тебя.
— А пресса? Газеты постоянно намекают на ваш роман!
— Ты что, не знаешь газетчиков? Вечно ищут жареного.
С минуту он напряженно смотрел ей в глаза. И наконец улыбнулся.
— Да, конечно.
Утром, без четверти семь, Стефани зашла в приемную, чтобы посмотреть составленное Вуди черновое расписание съемок в Италии. Но ей было трудно сосредоточиться. Она провела почти бессонную ночь — впрочем, это стало привычным делом. У нее не укладывалось в голове, как стремительно и радикально изменились отношения Мэриан и Мэтью. Ее ревность к Мэриан перед поездкой в Нью-Йорк не шла ни в какое сравнение с нынешней агонией. Все было так ужасно, что она боялась, как бы это не отразилось на работе. Ведь если Мэтью действительно уйдет к Мэриан, у нее не останется ничего, кроме работы. Все ее существо было охвачено отчаянием. Господи, безмолвно молилась она, дай мне силы закончить этот фильм. Если он скажет, что между нами все кончено, я просто не выдержу. Пусть это случится как-нибудь потом, когда не нужно будет каждый день встречаться. О Мэтью, что с нами происходит? Стоило столько страдать, чтобы все так кончилось!
Стефани мысленно встряхнулась и заставила себя сконцентрировать внимание на графике, но почерк Мэтью внизу листа вызвал на ее устах жалкую улыбку. Она отложила график и посмотрелась в зеркало над столом Хейзел.
— Господи, я начинаю выглядеть на свои годы!
— Я бы не сказал.
Стефани резко повернулась, и у нее дрогнуло сердце: в дверях стоял Мэтью.
— Я не слышала, как ты вошел.
— Слишком увлеклась разговором с собой.
Не в силах вынести его ухмылку, она посмотрела на часы.
— Разве ты не должен быть на съемочной площадке?
— Они еще не расставили аппаратуру. Я звонил тебе утром, но ты уже ушла. Думал, ты поехала на место съемок, а когда тебя и там не оказалось, решил поискать здесь.
Он подошел к ней и стоял так близко, что Стефани ощущала принесенный им с улицы свежий воздух. Она засунула руки в карманы, чтобы не поддаться искушению до него дотронуться.
— Ты хотел что-нибудь обсудить?
— По-твоему,
Она хотела отвернуться, но он взял ее за плечи.
— В чем дело, Стефани? Почему ты меня избегаешь?
— Неужели нужно спрашивать? — произнесла она голосом, в котором чувствовались слезы.
— Нет, — устало ответил Мэтью и отпустил ее. — Не нужно. Ты ждешь от меня не вопросов, а объяснений. Вот только с чего начать? Где взять точные слова?
Стефани вся напряглась. Вот сейчас он скажет…
— Не надо, Мэтью!
Он смотрел на улицу. Стефани проследила за его взглядом и запаниковала, увидев, как Мэриан переходит через дорогу. Скорее бежать отсюда! Невыносимо видеть их вместе!
— Стефани! — крикнул Мэтью и бросился за ней. Он перехватил ее у самой двери — как раз в тот момент, когда вошла Мэриан.
— Извините… Я обещала прийти пораньше… Но я могу прогуляться…
— Ничего, — сказал Мэтью. — Мы со Стефани как раз… Стефани!
Но она вырвалась и побежала наверх. Он выругался про себя.
— Извини, — пролепетала Мэриан. — Если бы я знала… Я думала, здесь никого нет.
— Не оправдывайся, ты тут ни при чем. Я сам во всем виноват. Пойду к ней.
— Не ходи!
Почти повелительный тон заставил Мэтью обернуться.
— Не ходи, — уже более спокойно повторила Мэриан. — Я сама с ней поговорю. Ты много раз пытался — и все без толку. Я понимаю, нельзя открыть ей тайну Оливии, но ведь с этого все и началось. Стефани загнана в угол, она не понимает, что происходит, почему мы умолкаем, когда она входит в комнату, почему ты повсюду следуешь за мной…
— И как ты все это объяснишь?
— Не знаю, но будем надеяться, что у меня получится лучше, чем у тебя.
— Мэриан, ты — чудо! Но ты не обязана… мы же знаем…
— Что я люблю тебя? Стефани в курсе. Но пока ты не отвечаешь мне взаимностью, тебе не из-за чего чувствовать себя виноватым.
Мэтью взъерошил себе волосы и отвернулся.
— Ты же знаешь, что это не так.
— Нет, я ничего не знаю.
— Я тоже. Знаю только, что моя жизнь превратилась в ад. Я чувствую себя подлецом — и перед тобой, и перед Стефани. Но до окончания съемок мы бессильны что-либо предпринять. Все так запуталось… все смертельно устали…
И вдруг, к ее крайнему удивлению, он бережно взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы.
— Мне давно хотелось это сделать — после Нью-Йорка… Но… Я лучше пойду, а то совсем развинтился. Но, видит Бог, мне хочется сделать это еще раз.
И он исчез за дверью.
Мэриан растерялась. Одна ее часть было до того счастлива, что впору было выбежать на улицу, танцевать и петь у всех на виду. Зато другая ее половина преисполнилась суровой ответственности.
Похоже, из них троих только она еще сохранила способность принимать решения.