Западня
Шрифт:
— Они давно работают вместе? Вуди много рассказывал об этом.
— В данном случае можешь ему поверить. Они работали вместе, еще когда Стефани только познакомилась с Мэтью. Кстати, как тебе нравится Вуди? Между вами не пробежала искра?
— Нет. Кроме всего прочего, он женат. Да если бы и не был, я — не его тип женщины.
— Не обижайся, дорогуша, так оно и есть. Вуди предпочитает таких, у которых мозги расположены пониже головы. Ты меня понимаешь.
Мэриан ухмыльнулась.
— То есть на одном уровне с
Бронвен покатилась со смеху.
— Не в бровь, а в глаз! Здорово ты раскусила Вуди! Но подожди, начнем снимать, тогда ты увидишь настоящих акул, Вуди перед ними — сущий младенец. Тем более что он тогда мигом угомонится. Стефани считает его мастером своего дела, для нее это главное.
— Интересно, каков Мэтью на съемочной площадке?
— Совершенно невыносим, как все режиссеры.
— Почему?
— Слишком большое напряжение.
— Синьора Ивенс? — раздалось рядом с ними.
Девушки подняли головы и прищурились: даже темные очки не спасали от слепящих солнечных лучей.
— Синьор Рамбальди? — пробормотала Бронвен, так же как Мэриан, сраженная его эффектной наружностью. — Рада познакомиться. Это мой секретарь, Мэриан Дикон. Надеюсь, вы не против ее присутствия?
— Нисколько. — Он улыбнулся, и Мэриан почувствовала, что тонет в опасной глубине его глаз. — Здесь душно, не правда ли? Давайте зайдем ко мне в студию, там намного прохладнее.
— Превосходная идея!
— Это совсем недалеко.
— Я готова топать пешком хоть до Венеции, лишь бы убраться отсюда.
Он посторонился, давая девушкам выйти из-за стола, и повел их сквозь толпы туристов к Палаццо Торригьяни. Не прошло и десяти минут, как они уже любовались картинами и учебными этюдами, воспроизводящими детали полотен мастеров пятнадцатого века.
— Это ваши? — поинтересовалась Мэриан, с трудом отрываясь от подрамника с копией «Милосердия» Андреа дель Сарто.
— Не все. — Серджио Рамбальди открыл окно. — Некоторые выполнены моими учениками.
Мэриан и Бронвен обменялись многозначительными взглядами, однако когда Серджио повернулся к ним, Мэриан прилежно изучала «Мадонну» Леонардо.
— Здесь есть работы Оливии? — как бы между прочим спросила Бронвен.
— Была одна, но я ее снял.
— Вот как?
Он сел на подоконник, спиной к улице, и жестом предложил гостьям располагаться.
— Понимаете, за пять лет у меня было много учеников. Надо каждые несколько месяцев обновлять экспозицию.
— Да, конечно.
Бронвен сняла с плеча сумочку и села на подлокотник громоздкого кресла. Его еще раньше облюбовала Мэриан, однако под ее тяжестью сиденье стало медленно опускаться; еще немного — и ее голова окажется на уровне ног Бронвен. Мэриан сроду не чувствовала себя так глупо, тем более что так и не решилась снять злополучную шляпу.
— Могу я предложить вам чего-нибудь прохладительного? — предложил гостеприимный
— Звучит заманчиво, — ответила Бронвен.
Когда Серджио скрылся на кухне, она повернулась к Мэриан.
— Ты когда-нибудь видела такого потрясного мужика?.. Эй, Мэриан, что ты там делаешь?
— Пружины совсем сломались. Дай, пожалуйста, руку, пока его нет.
С трудом сдерживая смех, Бронвен вызволила Мэриан из кресла.
— Садись на другую ручку. И держи ушки на макушке, когда он начнет рассказывать. Я паршиво себя чувствую, а он — наша единственная зацепка.
— Договорились.
Вернувшись с напитками, Серджио удивленно посмотрел на Мэриан.
— Ох, извините. Забыл, что это кресло сломано. Вам удобно?
— Да, очень. Спасибо за сок.
— Итак, вы хотите, чтобы я рассказал все, что знаю об Оливии?
Он опять взгромоздился на подоконник. Из-за его спины в глаза девушкам било солнце. Уж не нарочно ли он сел так, чтобы они не видели его лица?
— Не знаю, с чего начать.
— Например, какой она была студенткой. У нее был талант?
— Ничего особенного. Хотя в Америке ее считали одаренной художницей.
— Она много работала?
— Как когда. Временами ее душа словно витала где-то далеко от тела.
— Из-за наркотиков? Или она была не так уж и предана искусству?
— Наверное, и то, и другое. Хотя нет, дело все-таки в наркотиках. Она принимала героин. Весьма прискорбно.
Бронвен понимающе кивнула.
— Вы не могли бы рассказать о ее жизни в тот период? С кем она встречалась? Где проводила свободное время? И все такое прочее.
— У нее было много поклонников, главным образом американцев. Я дам вам полистать личные дела. Возможно, вы разыщете кого-нибудь из ее однокурсников, расспросите, куда они ходили развлекаться.
— Вы очень добры. — Бронвен прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть зевок. — Извините. Это все жара. Мы хотим съездить в ту деревню, куда ее отвез американский студент. Знаете это место?
— Песетто ди Питторе? Боюсь, что плохо.
— Значит, вам не известно, зачем Оливия туда отправилась?
Серджио пожал плечами. Бронвен задала следующий вопрос:
— Вы не могли бы набросать портрет Оливии — я имею в виду словесный? Как она выглядела, когда жила во Флоренции? Как себя вела?
Он улыбнулся.
— Слова — не моя стихия. Однако попытаюсь. Она была очень… как это называется… похожа на статую… статная! Да, вот именно статная — рослая, с великолепной осанкой и выразительными глазами — когда не принимала наркотики. Когда она только приехала, в них было что-то зловещее. У нее были прекрасные белокурые волосы и очень красивые черты лица… опять-таки не всегда. Наркотики вызывали в ней прилив жизненной энергии. Многие искали ее общества: ведь она была сумасшедшей.