Западня
Шрифт:
После очередного собрания, на котором Игорь, по обыкновению, собирал исключительно начальников отдела для обсуждения важных будущих проектов, Том нагнал ее в коридоре и после короткого разговора, пригласил сопроводить в ресторан, на ужин, сославшись на то, что он никого не знает в столице и его русский чертовски плох.
Маша удивилась, потому как на английском в их компании разговаривали многие, но стоявший неподалеку Громов, активно махавший руками и жестами дававший понять, что Есенина должна прыгать перед англичанином, как попрыгунчик, если тот пожелает, заставили ее улыбнуться
Мария в тот момент подумала, что если Игорь вздумал подложить ее под инвестора, словно дешевую шл*ху, то ему несдобровать и он быстро позабудет о выходках Лии, но… все оказалось совсем не так.
Том ни разу к ней не пристал, за весь вечер не проявил неуважения, не сделал ни одного пошлого намека. К концу Маша даже подумала, что ему, наверное, и впрямь было не очень комфортно в чужой стране, потому что в течение нескольких часов они просто ужинали, пили прекрасное вино и разговаривали обо всем на свете.
К слову, разговаривать с Томом оказалось очень и очень интересно. Мария впервые за долгое время общалась с мужчиной, который не пытался залезть к ней под юбку с первых же минут знакомства. Барнс показался ей увлекательным собеседником: остроумным, веселым, начитанным. Марию повеселили его истории из прошлого и заинтересовали рассказы про туманный Альбион, она даже призналась, что очень хотела бы туда съездить, но работа — к великому сожалению, она не оставляла шанса и времени на столь длительные поездки.
Вечер завершился галантным прощанием — Том поцеловал ей руку и изъявил желание поужинать с ней еще раз, так как, по его признанию, это был лучший вечер из всех проведенных в Москве. Отказать Мария ему не смогла и здесь сослаться на Игоря было уже нельзя. Это было ее собственное решение.
Так у них и завязались сначала дружеские, а затем и чуть более романтические отношения. Вот уже две недели, как они с Томом встречались практически каждый вечер. Мария показывала ему красивые места столицы, они часто ходили в рестораны, пару раз успели побывать в театре. За столь короткий срок Том успел стать частью ее жизни, Есенина и сама не заметила, как быстро и прочно он вошел в ее жизнь, стать лучшей ее частью. И все это без постели.
Когда с Машей еще такое случалось? Да никогда. Все ее ухажеры были либо настоящими свиньями, которые даже не скрывали своих низменных потребностей, пару раз попадались альфонсы и один раз был неповторимый Ковалев, который разбил ей сердце и сделал все, чтобы Маша перестала доверять мужчинам. На фоне такого «сброда» Том выделялся среди них, словно был настоящим лордом, истинным принцем и джентльменом.
С ним было приятно разговаривать, он был галантен, умен, красив, молод и, чего отрицать, богат. Но больше всего Есениной льстило то, что их всех девушек Ingаtе, а он и впрямь мог выбирать практически из всей женской половины компании, Барнс обратил свое внимание на нее.
Вот только счастье длилось недолго. Об их встречах очень скоро узнали сотрудники компании и Ковалев в том числе. После этого Дима словно сорвался с цепи: звонил, писал, едва не преследовал. Он буквально не давал Маше прохода на работе, ловил ее в коридоре, присылал цветы домой, приглашал на свидания,
Мария полагала, что у него было достаточно времени, чтобы исправить то, что он натворил, но Дима словно очнулся только тогда, когда на горизонте появился другой мужчина. Настоящий мужчина. Она не верила ни одному слову, сказанному Ковалевым, не верила в то, что он сожалел, не верила даже в то, что он заявил сегодня, завалившись к ней домой в абсолютно невменяемом, пьяном виде.
— Рассказывай, что произошло?
Глава 33
— Какого хрена, Ковалев?
Маша проснулась в прекрасном расположении духа. Вчерашний вечер прошел просто прекрасно, они с Томом провели его в Москва-сити, успели поужинать в прекрасном ресторане, где Барнс подарил ей очень красивое украшение.
Есенина долго отказывалась от очень дорогого на вид браслета, но Том заявил, что в этом случае обидится и, в конечном итоге, Мария сдалась. Она не знала точно, сколько он стоил и какую именно ценность представлял в финансовом плане, ее намного больше прельщало то внимание и тот трепет, с которым новый ухажер к ней относился.
После первой совместно проведенной ночи, которая случилась пару дней тому назад, Мария была «настороже», все время боялась, что все, это конец, Том ведь получил свое. Она с ужасом думала о том, что короткая сказка закончится и вообще, она все выдумала, но Барнс никуда не делся, ничуть не изменился. По-прежнему проводил с ней вечера, по-прежнему был обходителен и галантен, только еще и подарками стал задаривать.
Вечер сегодняшней субботы они собирались провести вместе: сходить в картинную галерею, о которой Том уже несколько раз говорил, а затем погулять по какому-нибудь парку, но весь хороший настрой был уничтожен с самого утра.
— Маш…
— Ты рехнулся, заваливаться ко мне домой, да еще и в таком состоянии? — Есенина с силой оттолкнула от себя буквально ввалившегося с порога в холл Ковалева. Он едва держался на ногах, выглядел так, будто пил как минимум всю ночь.
— Ты теперь с этим, да?
— С каким еще этим, что ты несешь?! — снова повысила голос Есенина. — Какого черта ты ко мне завалился?! Езжай домой! — потребовала Мария.
— Никуда я не поеду, — прошептал Дима, сползая по стенке вниз. Выглядел он и впрямь помято, а пил и того хуже, уже второй день. В пятницу не явился на работу, на звонки Игоря так и не ответил, а в утро субботы заявился к виновнице всех его несчастий. — Хиддлстон здесь, да? Поэтому пытаешься выпроводить меня?
— Боже ж ты мой, совсем рехнулся, — ответила Есенина, начиная ковыряться в телефоне. Нужно было срочно вызывать такси и сбагривать невменяемого Ковалева. Не хватало ей только возиться с ним пьяным! Вообще-то на сегодня был намечен поход в салон, быстрый шоппинг, потому что надеть на свидание к Тому того, чего он еще не видел, уже не было, и возня с Димой в планы Есениной точно не входила.
— Мааааш… — Ковалев протянул руку, нелепо выбил из ее ладони мобильный, что тихо звякнув, опустился на пол в коридоре. — Брось его… он тебя не заслуживает…