Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.
Шрифт:
текст не первоначальным, а являющимся результатом объединения и обработки сводчиком двух текстов—1039 и 1041 гг. В первом из них говорилось о браке Казимира и Добронеги, о возвращении -пленных русских людей и о первом походе на мазовшан: “В се же лето Ярослав даст сестру свою за Казимира. И вда Казимир за вено Ярославу, шурину своему, людий 8 сот, кроме жен и детей, яже бе полонил Болеслав, победив Ярослава. И в тыи лета обидяше Моислав Казимира, и ходи Ярослав в ло-днях на Мазовшаны”. В другом тексте читалось о новом походе русского князя в Мазовию: “В се же лето иде Ярослав в лодиях на Мазовшаны”. Слово “двожды” в тексте Новгородской 4 и Софийской I летописей появилось, по-видимому, в результате объединения летописных сообщений 1039 и 1041 гг. Что касается сообщения
Помимо походов 1039, 1041 и 1047 гг., в промежутке между ними, в 1043 г., Ярослав, по-видимому, совершил еще один поход на Мазовию. В этом убеждают не столь ко показания Софийской I летописи, которая сообщает о походах на мазовшан под 1041 г.83, 1043 г.84 и под 1047 г.85, поскольку ее текст под 1043 г. повторяет соответствующий текст Новгородской 4 летописи под 1041 г., сколько соображения о времени вступления Изяслава в брак с сестрой Казимира. Изяслав родился в 1024 г.8S, следовательно, в 1039 г. он еще не мог вступить в брак с польской княжной. Зато в 1043 г. брак этот был вполне возможен, так как в это время Изяславу было уже 19 лет. Вероятность такой датировки этого брака признает и О. Бальцер 87.
Вступление в брак Изяслава, очевидно, означало укрепление польско-русского союза и, естественно, новый . поход против Маслава. Тезис, что занятая борьбой с Византией Русь была не в состоянии вести борьбу с мазов-шанами88, едва ли выдерживает критику и противоречит существующему представлению о военных ресурсах киевского князя 8Э. Нет оснований и говорить о пассивности Руси на международной арене между 1043 и 1047 гг. В 1043 г. в Империи вновь появилось русское посольство90, предлагавшее императору Генриху III жениться на дочери Ярослава. Посольство, возможно, вело переговоры не только по польским, но и византийским сюжетам91. А под 1044 г. Новгородская 4 летопись вновь сообщает о тоходе на Литв> 92.
В таком случае первоначальный летописный текст под 1043 г. мог звучать приблизительно так: “Иде Ярослав на мазавшаны, и вда Казимир сестру свою 31 Изяслава, сына Ярослава”.
По-видимому, следует также признать, что в первоначальном тексте, объединявшем известия 1039 и 1041 гг., сообщение о браке Изяслава с сестрой Казимира отсутствовало. Оно появилось здесь в результате объединения сведений 1041 и 1043 гг. Иными словами, текст Новгородской 4 летописи под 1041 г., как и аналогичный ему текст Софийской I летописи под 1043 г. являются результатом соединения и обработки целых трех летописных статей, читавшихся первоначально под 1039, 1041 и 1043 гг. В ходе такой редакционной работы упоминание об одном из походов могло легко выпасть, так как число походов сводчик должен был стремиться подогнать под число браков: два брака — два похода.
Объединяя эти показания своего источника, сводчик-летописец руководствовался, очевидно, стремлением дать в рамках погодного изложения более яркую и связную картину русско-польских отношений конца 30-х— начала 40-х годов XI в., несколько драматизировать сухой рассказ. Работа эта не была им завершена, так как окончание борьбы с мазовшанами оказалось вне этого текста, о нем говорится в особой записи лод 1047 г.
Что касается текста “Повести временных лет” под 1043 г., то он представляет собой извлечение из разобранного выше летописного рассказа. Из всего пространного текста оставлено только упоминание о браке Казимира и Марии Добронеги. Полностью выпало известие о браке Изяслава и Гертруды. Таким образом, исчезло как раз то сообщение, которое давало сводчикам основание группировать известия о русско-польском союзе и походах на мазовшан вокруг 1043 г.
Как показал уже А. А. Шахматов, известия о походах Ярослава на Литву и ятвягов восходят к новгородскому летописанию XI в. Интерес к борьбе с ятвягами и Литвой у новгородских летописцев, вероятно, объясняется тем, что в этих событиях принимали непосредственное участие вооруженные силы Новгорода93. К новгородскому летописанию XI в. следует, возможно,
Итак, если весь предшествующий ход рассуждений автора справедлив, то следует подчеркнуть, что борьба с восставшей Мазовией, опиравшейся на помощь поморян, пруссов, ятвягов и литовцев, была очень тяжелой, длительной и упорной. Только после четырех походов русских войск (из них один, 1039 г., следует считать гипотетическим) задача воссоединения Мазовии с Польшей была решена. Двигавшимся по Припяти и Бугу на ладьях русским войскам только после нескольких попыток удалось, наконец, в 1047 т. разгромить Масла-ва94. При тех исключительно сложных международных условиях, в которых в рассматриваемое время находилось Древнепольское государство, помощь Киевской Руси приобретала для него особенно важное значение. Русско-польский союз был крупнейшим успехом Казимира I. Союз с Русью не только обеспечил разгром Маслава, но и существенно облегчил борьбу за возвращение Силезии и воссоединение Поморья.
Еще в 1046 г. поморяне не признавали власти польского князя95. И только после 1047 г. Казимиру I удалось подчинить себе Поморье96, причем Восточное По-• морье непосредственно вошло в состав Древнепольского государства, а Западное — признало свою вассальную зависимость
Вслед за тем, несмотря на сопротивление Империи, вновь начавшей опасаться усиления Польши, около 1050 г. воссоединена была и Силезия98, а в 1054 г., в год смерти Ярослава Мудрого, Казимиру удалось договориться о сохранении ее в составе своих владений под условием уплаты чешскому князю ежегодной дани. Козьма определяет эту дань в 500 гривен серебра и 300 гривен золота ежегодно". Вместе с тем было разорвано существовавшее, по-видимому, в период 1042— 1054 гг. 10° чешско-поморянское политическое сотрудничество.
Одновременно польским князем и польскими феодалами предпринимались самые энергичные меры по восстановлению церковной иерархии. Этого требовали как классовые интересы польских феодалов, так и государственные интересы страны.
В 1049 г. в Польше было восстановлено архиепископство, но с центром в Кракове101. Вслед за восстановлением церковной самостоятельности должна была прийти самостоятельность государственная. Ее добился преемник Казимира I Болеслав II Смелый, короновавшийся в 1076 г. королевской короной.
Анализ политики Болеслава II, как и преемников Ярослава Мудрого на Руси и Бржетислава I в Чехии, не входит в задачи настоящего исследования. Они действовали в существенно отличных как внутриславянских стран, так и на широкой европейской арене, условиях, чем их отцы. Внутри славянских стран резко усиливались, становясь доминантой развития, тенденции феодальной раздробленности. В европейскую политическую жизнь вихрем ворвался великий спор из-за инвеституры. Здесь нужно только подчеркнуть, что если в 40—50-е годы польским феодалам и их государю удалось сохранить целостность Древнепольского государства,
а в дальнейшем монархии Пястов удалось добиться государственной самостоятельности, то объясняется это прежде всего тем, что они сумели опереться на союз со славянской Русью. Этот бесспорный вывод полностью опровергает лишенные оснований домыслы буржуазно-националистических историографов, о, якобы, извечном польско-русском национальном антагонизме.
Та исключительная роль, которая была сыграна Русью в 40—50-х годах XI в. в политическом развитии Центральной и Восточной Европы, объяснялась ее огромным политическим подъемом во второй половине правления Ярослава Мудрого. После смерти Мстислава Черниговского и Тмутараканского Русь вновь, как и при Владимире Святославиче, оказалась объединенной в руках одного правителя. Центробежные силы, подготавливавшие торжество феодальной раздробленности, временно отступили перед силами раннефеодальной концентрации. В 1036 г. последний из оставшихся в живых сыновей Владимира Судислав был заточен 102, и вся власть сосредоточилась в руках Ярослава Владимировича.