Западный ветер — ясная погода
Шрифт:
Следует отметить, что характерное для всего периода изгнания японских войск из Бирмы сотрудничество англичан с бирманцами стало возможным в первую очередь потому, что командование 14-й армии (точнее, сам генерал Слим) сознательно пошло на установление контактов с Лигой. Относясь к той разумно мыслящей категории английских военных, которые были готовы признать право Бирмы на независимость, и понимая, сколь важна помощь бирманских войск, Слим предпочел занять позицию, отличающуюся от позиции колониального чиновничества. Уже 21 апреля агенты «части 136» во время очередной встречи с Аун Саном, который не прерывал связи с английскими разведчиками, предложили бирманскому командующему встретиться с генералом Слимом. Однако Аун Сан не мог сразу отправиться на рандеву из-за военной обстановки. Для бирманской армии это были самые трудные дни: японский фронт у Иравади распадался, и тысячи японских солдат поспешно отступали на восток через районы, где укрепились части НАБ.
Только в середине мая, уже после падения Рангуна, Аун Сан смог прибыть в Аланмьо (Аунлан), а оттуда на английском самолете перелетел в Мейтхилу, в ставку Слима. Когда Слим вышел к дверям штаба, чтобы встретить бирманского лидера, он заметил смятение среди штабистов: по двору, прижимая рукой к бедру саблю, шагал молодой японский генерал (бирманская армия была одета в японскую форму, несколько иными были лишь знаки различия). Лицо генерала было невозмутимым, но, как вспоминает Слим, в любой момент могло озариться умом и юмором. Аун Сан в ходе беседы с английским командующим отрекомендовался представителем Временного правительства Бирмы и потому просил рассматривать его как союзника, который не намерен подчиняться английским приказам. Слим признает в своих мемуарах, что он тут же прибегнул к шантажу, заявив, что для англичан Аун Сан — британский подданный, который воевал с оружием в руках против своего короля, поэтому нет никаких гарантий, что его не прикажут арестовать как бунтовщика и предателя. Аун Сан реагировал на угрозы спокойно, а на вопрос Слима, почему же он так хочет отделаться от англичан, ответил, что ровным счетом ничего против них не имеет, как ничего не имеет против японцев и любых других иностранцев, однако не желает, чтобы они правили его страной.
Вождь бирманцев произвел на британского генерала яркое впечатление, и Слим не раз после этого подчеркивал свое убеждение в искренности и честности командующего бирманской армией. В то же время Слим был убежден в своей силе нужно было быть слепцом, чтобы попытаться сопротивляться дивизиям, прошедшим сражения у Импхала и штурм Мандалая. Аун Сан также понимал это. Ситуация повторялась: как и три года назад, главным для бирманцев сейчас было сохранить армию и политическую организацию, в то время как любые поспешные действия могли лишь повредить общему делу. Неудивительно, что после встречи с английским командующим Аун Сан вернулся в свой штаб подавленным и задумчивым. Он сказал молодым офицерам, окружившим его, что борьба за свободу далеко еще не завершена и самое трудное — впереди.
На следующий день после встречи Аун Сана и Слима английское правительство опубликовало Белую книгу по Бирме. 1 июня палата общин обсуждала этот документ, при чтении которого становилось ясно, что война ничему не научила правительство Великобритании.
Белая книга предусматривала, что после войны и ликвидации военной администрации, которая была установлена армией, к власти придет английский губернатор, которому на правах совещательного органа будет помогать Исполнительный совет. Губернаторское правление для Бирмы предусматривалось до конца 1948 г. Лишь после этого наступит период подготовки к «полному самоуправлению в пределах Британской империи». Здесь уже сроков не устанавливалось, и о том, когда наступит это самоуправление «в рамках», никому, даже авторам документа, не было известно. В экономической части программа также была совершенно неприемлема для бирманцев, ибо собственниками земли объявлялись те, кто владел ею до декабря 1941 г. и кто уже грузил чемоданы в Индии, готовясь к возвращению в Бирму.
Вряд ли можно было придумать документ, более оторванный от жизни и написанный как бы специально для того, чтобы колеблющиеся слои бирманского общества устремились к АЛНС. Появление Белой книги и политика военной администрации способствовали также росту влияния Компартии Бирмы, особенно в сельской местности. Программа коммунистов, требовавших передачи земли тем, кто ее обрабатывает, давала крестьянам лозунг, в котором они нуждались.
В своем заявлении, опубликованном одновременно с Белой книгой, Лига отмечала, что «нельзя отбросить народ назад к духовному и политическому уровню 1941 г. «...» Тот, кто думает, что все, чего хочет Бирма в 1945 г., сводится к снабжению ее продовольствием, одеждой и материалами для восстановительных целей, допустит огромную ошибку... Бирма хочет одного — стать полностью независимой — ни больше ни меньше».
Пока гражданские политики в Симле и Лондоне занимались составлением планов послевоенного устройства Бирмы, военные спорили, что делать с бирманской армией. Маунтбеттен настаивал на том, чтобы она сохранилась как боевая единица до конца войны, ибо ее помощь в освобождении Бирмы неоценима. 22 мая начальники военных штабов Англии согласились с его мнением, однако указали, что использование бирманской армии в военных операциях допустимо лишь под английским руководством и контролем, а после окончания войны армия должна быть разоружена, хотя и возможно включение
Не отказываясь в принципе от того, чтобы распустить после окончания войны армию, выросшую к лету до 25 тыс. человек, бирманские лидеры пока ничего для этого не делали и в то же время использовали присутствие ее частей в тылу для формирования там органов власти, контролируемых АЛНС. Стремясь к легализации армии, ее командование добилось того, что 15 июня в торжественном параде по случаю освобождения Рангуна участвовал батальон Бо Не Вина, одетый в новенькую английскую форму.
В июне в Рангунском порту появился крейсер «Кэмберленд», на борту которого находился британский губернатор Дорман-Смит в сопровождении колониальных чиновников и верных бирманских политиков. Он вернулся в страну, которой еще не управлял, так как военная администрация не желала пока передавать власть гражданскому губернатору. Тем не менее 20 июня Дорман-Смит собрал на борту крейсера бирманских лидеров, которых он считал представляющими национальное руководство страны. Лишь два из них принадлежали к Лиге — Аун Сан и Такин Тан Тун, остальные были правыми проанглийскими политиками или бывшими чиновниками колониальной администрации. Беседуя с бирманцами, Дорман-Смит произнес много слов о восстановлении Бирмы и ее социальном прогрессе, но ни одного о независимости. Правые политики были удовлетворены. Аун Сан и Такин Тан Тун, вежливо попрощавшись с губернатором, ушли, понимая, что никаких надежд на добровольное сотрудничество с Лондоном нет и с укреплением английской власти борьба будет становиться все ожесточеннее. Следовательно, надо было спешить скорее устанавливать власть на местах, укреплять армию, запасать оружие и готовить кадры на случай, если придется уходить в подполье.
В создавшейся ситуации бирманские лидеры предпочитали иметь дело с военным командованием, в первую очередь с Маунтбеттеном, который, будучи патриотом Британской империи, имел в то же время куда более трезвый взгляд на вещи, чем оторванные от жизни гражданские администраторы и лондонские министры. В частности, вот что писал мудрый Маунтбеттен в те дни в Лондон: «Хотя генерал-майор Аун Сан виновен в измене, так как сотрудничал с японцами, он относится к тем людям, чьи политические убеждения привели их к заключению, что истинные интересы их страны лежат в том, чтобы заставить японцев дать ей политическую свободу. Бирманцы были обмануты, и их современное поведение доказывает, что они осознают свою ошибку... Раз уж эти бирманцы стали национальными героями (а те, кто сражается с японскими оккупационными войсками, также ими станут), нам следует отнять у них инициативу, создав ситуацию, в которой они будут национальными героями, потому что сражались на стороне англичан, а не против них. В то же время я убежден, что любая политика, которая будет направлена на подавление движения сопротивления силой, будет иметь роковое воздействие на гражданское переустройство страны..."
23 июля, продолжая нажим на Лигу, английское командование провело решение о переименовании Национальной армии Бирмы в «Патриотические бирманские силы», как бы низводя ее этим до уровня нерегулярных формирований. Под таким названием бирманская армия в конце июля — начале августа принимала участие в последних крупных боях на территории Бирмы, закончившихся разгромом японской группировки у р. Ситаун. После этого остатки японских войск, почти не оказывая сопротивления, откатывались на восток, и функции бирманских отрядов ограничивались выслеживанием и обезвреживанием отдельных групп японских солдат, которые старались укрыться в горах и лесах на восточной границе Бирмы. Британские войска к этому времени надежно контролировали все крупные города Бирмы, а их превосходство над бирманской армией было настолько значительным, что воспрепятствовать процессу постепенного оттеснения бирманцев от руководства страной и возвращения к довоенной колониальной структуре вооруженным путем было невозможно. Перспективы общенационального восстания против английского правления также были маловероятны — за четыре года войны народ настолько устал и так мечтал о мире, что руководителям Лиги следовало искать политические пути к независимости.
В первой половине августа Аун Сан собрал в Рангуне командующих военными зонами. Целью его было ознакомиться с положением на местах и выработать общую платформу на предстоявшей сессии Высшего совета АЛНС. На заседания сессии, проходившие 16-18 августа, были приглашены представители всех крупнейших партий страны, включая и те, что не входили в Лигу. Сессия приняла резолюцию, в которой говорилось, что народ Бирмы «находится в долгу у народов и армий Советского Союза, США, Англии и Китая». Но теперь, когда война завершается, «демократический мир должен признать право бирманского народа на свободу, так как именно на этих принципах строится Организация Объединенных Наций... народы мира полностью едины в том, чтобы предпринять решительные меры для создания свободной Бирмы в свободном мире». После окончания сессии в Рангуне состоялся крупнейший в истории страны митинг, продемонстрировавший врагам и скептикам силу АЛНС.