Запах крови
Шрифт:
– А дальше пришли вы! – тоскливо скуксившись, закончил чеченец.
– Фамилию очкастого, в темпе! – потребовал я.
– Не знаю! Правда, не знаю! Аллахом клянусь! Матерью! Отцом! Братом! Женой! Детьми! – завороженно уставившись на нож, зачастил лоснящийся от пота Сулейман.
– Щас узнаешь, гнида черножопая! – ядовито прошипел Рептилия. – Засунем тебе паяльник в прямую кишку, включим в розетку... шкуру прогладим раскаленным утюгом... Все-е, падла, узнаешь! Все-е-е вспомнишь!
«Джигит» издал громкий неприличный звук. В воздухе запахло дерьмом.
– Обосрался, педрила! – брезгливо констатировал Кретов и зычно крикнул: – Паша! Тащи сюда паяльник да утюжок захватить не забудь!.. Маленько освежим твою память, чмошник! – брезгливо пнул он ногой разразившегося истеричными рыданиями чеченца.
– Не стоит понапрасну
– А где обитает сей «добрый человек»? – вкрадчиво поинтересовался я.
Демьяненко безразлично продиктовал адрес.
– Он живет один? – уточнил Витька.
– Да, – вздохнул Степан. – Закоренелый холостяк.
– Закоренелый педераст, – поморщившись, поправил я. – Ненавижу гомосеков! Сколько зла от них [17] !
– Верно, – поддакнул Кретов. – Паршивая публика!
На пороге появился амбал Паша, держа в руках запрошенный шефом «инструмент». Завидев его, наш «джигит» заскулил побитым псом.
17
При активном содействии неких международных обществ, которых одни называют гуманистами, а другие – сатанистами, в «демократических» государствах настойчиво насаждается представление, будто бы «сексуальные меньшинства» абсолютно безобидны. Просто, мол, они не такие, как все. На самом деле это в корне неверно! Гомосексуализм (и мужской, и женский), как правило, тесно связан с садомазохизмом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Подавляющее большинство наиболее гнусных злодеяний совершают лица, в той или иной степени склонные к половым извращениям. Недаром педерастия усиленно культивируется в сектах поклонников сатаны – злейшего врага рода человеческого (подробнее см.: Г. Климов. «Князь мира сего»).
– Процедура отменяется, – с заметным сожалением проворчал пахан. – Бери в подмогу Генку Крюкова и отправляйся за господином Синявским. – Назвав адрес, Рептилия перечислил приметы заведующего терапевтическим отделением. – Хмыря возьмете без хипиша [18] , живьем... Перед заходом в подъезд лица закройте платками, шарфами... Короче, чем хотите! Вдруг бабка любопытная в дверной «глазок» подсмотрит да опишет ментам ваши физиономии... Маловероятно, конечно, ночь на дворе, однако дополнительная предосторожность не помешает. Береженого бог бережет... Пассажира отвезете в наше излюбленное место. Сами знаете куда... По исполнении передадите мне на пейджер условную фразу: «Добрались нормально. Выпивку купили». Все понял? Тогда за работу!
18
Без шума, по-тихому.
Парень молча вышел. – Эх, братан, как тебя изуродовали! – с жалостью рассматривая испещренный ожогами торс Степана, посочувствовал Витька. – Сильно болит?
– Прилично, – коротко ответил Демьяненко.
– У-у-у, твари поганые! – ощерился Рептилия. – Слушай, Леха, давай изобретем шакалу казнь пострашнее! К примеру, на кол посадим, или вывезем в лес, обольем бензином да заживо поджарим, или... Ну чего молчишь?! Напряги воображение!
– Не надо зверств, – свеликодушничал я. – Сулейман был с нами предельно откровенен, предоставил ценную информацию. Ведь правильно, Сулейман?
«Джигит» торопливо закивал. В глазах его затеплилась надежда. Губы растянулись в угодливой собачьей улыбке.
– Поэтому Сулейман заслужил легкую смерть, – подытожил я и выстрелом в сердце прикончил чеченца...
ГЛАВА 7
– Надо бы избавиться от дохлятины, да местность здесь не особо удобная для подобных мероприятий, – вслух рассуждал Рептилия, равнодушно глядя на оскаленный труп Сулеймана. – Лесок крохотный. Люди постоянно шастают взад-вперед. Свежие могилы сразу в глаза бросятся. Разве что землю утрамбовать поплотнее, прикрыть сверху дерном или валежником?.. Но это процесс долгий, возиться замучаешься.
Пахан на минуту задумался. Потом, приняв решение, набрал номер на сотовом телефоне.
– Привет, Иван, – сказал он в трубку. – Срочно приезжай с пятью ребятами по форме два. Обязательно захватите тару... Четыре комплекта... Да, груз скоропортящийся... Адрес тебе известен. Не канителься!
– Форма два – автоматчики, – положив трубку на стол, пояснил он. – Тара...
– Не дурак, понимаю! – перебил я. – Интересно другое: где ты намереваешься их похоронить?
– В одном из подмосковных водохранилищ. Вместе с машиной. Там крутой спуск и глубина приличная. Порядка четырех метров. Канут без следа!
– На дорогах усиленные посты милиции, – напомнил я.
– Знаю! – кисло скривился Кретов. – Но деваться-то некуда! Авось пронесет!..
Через полчаса прибыли на трех «девятках» пять вооруженных автоматами мордоворотов во главе с порученцем Рептилии Иваном. Порученец, тридцатилетний коротко стриженный мужчина с боксерским носом, выслушав наставления шефа, рьяно взялся за дело. Под его чутким руководством «быки» упаковали мертвые тела в черные пластиковые мешки, погрузили в джип, старательно оттерли пятновыводителем кровь с пола. Разбитое окно заколотили фанерой. Несчастную овчарку Риту закопали в саду. Завершив «уборку», Иван уселся за руль джипа и, не прощаясь, выехал со двора. Следом за ним двинулась одна из «девяток» с двумя парнями внутри, оставшиеся пятеро сноровисто заняли круговую оборону. Демьяненко, сгорбившись на стуле, никак не реагировал на происходящее. Жена с сыном, которым он вколол сильнодействующее снотворное, спали в дальней комнате.
– Вот и все! – когда гул моторов затих вдали, улыбнулся Степану Витька. – Чистота, порядок... Знать ничего не знаем, ведать не ведаем! Мои хлопцы на всякий случай покараулят дом, а мы с Алексеем дождемся сигнала от Паши и проведаем господина Синявского. Потолкуем с пидором по душам!
– Ему нужен постельный режим! – выйдя из прострации, встрепенулся Демьяненко.
– Кому? – не понял Кретов. – Синявскому?
– Нет, Скрябину!
– Ну ты, брат, сказанул! – расхохотался Рептилия. – Да если б не сержант, то есть майор... Извини, дружище, по старой памяти до сих пор ассоциирую тебя с Афганистаном... В общем, если б не Скрябин, чеченец-часовой ухлопал бы всех нас словно куропаток! Опытный, гад, попался. Настоящий профи! Не чета ни мне, ни моим обезьянам... Только благодаря Алексею операция завершилась успешно! Недаром он половину жизни в «горячих точках» провоевал!
– Так-то оно так, – хмуро произнес Степан. – Леха и в больнице лицом в грязь не ударил. Двух зверей [19] влегкую замочил! Но разве ты забыл, чтопроизошло с ним после?
– Действительно! – помрачнел Витька. – Я как-то не сообразил!
– Перестаньте херней страдать! – возмутился я. – Постельный режим! Ты, Степа, лучше на себя в зеркало посмотри! Места живого нет! А майор Скрябин, к твоему сведению, в превосходной физической форме! Ежели не веришь – могу отжаться от пола двести раз подряд. – Тут я, признаться, изрядно покривил душой. На самом деле мое самочувствие стремительно ухудшалось: ныла простреленная грудь, гудела голова, по коже расползались мелкие пупырышки озноба. Похоже, снова поднималась температура. Обещанные двести отжиманий были чистейшей воды фарсом. Я бы откинул копыта разе на десятом, не позже! Вместе с тем я отчетливо понимал, что должен обязательно участвовать в допросе Синявского, выслушать собственными ушами «исповедь» наводчика, досконально проанализировать ситуацию и решить, можно ли Степану дальше оставаться в своем доме, продолжать ходить на работу или ему следует, подобно мне, затаиться на время. Витька – мужик, без сомнения, хороший, однако склонен к разгильдяйству и вполне способен упустить из внимания какую-нибудь мелкую, но важную деталь...
19
Так последнее время в народе называют чеченцев.